В редакцию Smolnarod обратилась дочка покойной – Любовь Васильевна. Ее 88-летняя мама умерла в Красном Кресте в январе этого года – после новогодних праздников. Женщина уверена в том, что мать даже не пытались спасти медики. Возмутил нашу читательницу и тот факт, что один из дежурных врачей не пришел в палату к Александре Захаровне, которая находилась в предсмертном состоянии. Все подробности – читайте в нашем материале.
«Мама никогда не жаловалась на здоровье»
Монахиня Анастасия (в миру – Александра Захаровна Рубанова, прим.ред.), несмотря на свой преклонный возраст, чувствовала почти всегда себя хорошо. По словам дочери Любови Васильевны, мать очень редко посещала врачей, тем более не лежала в больницах. Но в декабре прошлого года женщине резко стало плохо. С 4-го по 15-го декабря она находилась на лечении в терапевтическом отделении смоленского Красного Креста.
«Мама работала при монастыре. На здоровье не жаловалась. В декабре прошлого года у нее заболел живот, и ее положили на обследование. Выписали из больницы, всё вроде бы было ничего. Поставили диагноз – язва желудка. Привезли домой. Но состояние с каждым днем ухудшалось. Она практически перестала есть, нарушились глотательные рефлексы. Мы обратились к участковому терапевту. Правда, 21 декабря минувшего года в госпитализации было отказано. Нам лишь дали бумагу, указав там прежний диагноз. Делали врачи еще одно обследование или нет… Не буду утверждать. Бумагу вручили – да и всё. 2 января матери стало еще хуже. Пришлось вызвать скорую помощь. И ночью нас госпитализировали в тяжелом состоянии в приёмное отделение Красного Креста. Затем поместили в «хирургию»», – вспоминает Любовь Васильевна.
Новый диагноз – онкология
Любовь Васильевна круглосуточно находилась в палате с мамой. Не отходила от нее, спала на стульях. По ее словам, дежурных врачей на всех пациентов не хватало. Ей напрямую говорили: «Что вы хотите? У меня (у врача – прим.ред.) много больных». Александру Захаровну все время «лечили» только капельницами.
«Мне лично довелось видеть бездействие врачей. Ничего толком не делали. Кое-как уговорила медсестру промыть маме желудок. Промыла – пошла. Дальше – больше. Матери назначили эндоскопию. Ее сделать не получилось… Выяснилось, что был плохо промыт желудок. Маму вернули опять в палату. На мои просьбы ускорить обследование, назначить лечение и поставить зонд для кормления, врачи не реагировали. Звучал лишь один ответ: «9 января выйдет лечащий врач и назначит больной лечение». Когда все-таки удалось сделать определенные процедуры, мне сказали, что у матери обнаружена онкология. Как так? Ведь два раза уже «ставили» язву желудка», – рассказывает дочь покойной.
Новогодние праздники – не время для лечения?
Александру Захаровну не удавалось покормить. От истощения она уже не могла самостоятельно управлять своим телом. Новогодние праздники продолжались, а необходимое лечение так для нее и не началось, отмечает дочь покойной. Наступил день «Ч» – 9 января, когда наконец-то лечащий врач вышел на работу после продолжительных выходных.
«Лично промыв желудок маме, он решил применить зонд для кормления. Я сопровождала каталку с больной матерью до кабинета эндоскопии. Но процедуру так и не смогли организовать должным образом. Смотрю, что медсестра «забегала». Дело в том, что в больнице не оказалось зонда нужного диаметра. Нам намекнули: если сможете – купите. Мне знакомые достали несколько зондов, но они тоже не подошли. Во всем Смоленске мы не могли найти подходящий! Я позвонила своей дочери в Санкт-Петербург, объяснила ситуацию. Только там удалось найти нужный зонд. Она передала инструмент рейсовым автобусом – из Петербурга в Смоленск. Абсолютно чужие люди согласились нам его доставить. Ранним утром, в четыре часа, я его забрала и привезла в Красный Крест. Это уже было 12 января… Я было обрадовалась, что зонд маме подошел. Ставить будем? Поспешила задать вопрос… И тут как снег на голову прозвучала фраза от врача: «В больнице – выходные дни «. Нам снова предложили «пережить» субботу и воскресенье, так как помощь оказывать некому. Я направилась к главному врачу. В конечном итоге на ситуацию он так и не повлиял», – рассказывает Любовь Васильевна.
«Она все равно погибает, в реанимации мест нет»
Наступило 14 января. Вечером, около 19:00, Александра Захаровна «впала» уже в практически в бессознательное состояние.
«Мама перестала идти со мной на контакт. Я попросила дежурного врача посмотреть больную. Но врач в палату не пришёл! Явилась только медсестра, которая стала делать уколы. На мой вопрос, почему не пришел врач, прозвучал ответ: «Он мне всё передал». Я снова пошла к нему в ординаторскую. «Я только из палаты,» – прозвучало из его уст. То есть с его слов, как только я вышла, он тут же зашел к маме. Я – опять в палату. Уточняю у медсестры и у еще одной пациентке: «Приходил врач?». А врач-то не приходил. Зачем так нагло врать мне в глаза? Где совесть-то», – вспоминает наша собеседница.
«Позднее в палату все-таки явился «консилиум». Медики стали над хрипящей умирающей мамой. Но лишь для того, чтобы диагностировать: «Она погибает, она все равно погибает…». Я уточнила, может, ее в реанимацию? И услышала: «Там мест нет, лежат совсем тяжелобольные». И врачи снова ушли…
Через час явилась медсестра, поставила капельницу. Всю ночь я так одна и просидела рядом с мамой. Следующий день, утро, начался обход. На нас – ноль реакции. 9 утра… Мать перестала дышать. Я сама пошла к медсестре, сообщила, что моей мамы не стало. Пришел заведующий, посмотрел и «испарился». Я с горя вслед крикнула ему: «Ну что долечили?». Кстати, позднее, когда начались проверки по моим обращениям в различные инстанции, мне стало известно, что заведующий первого хирургического отделения отчитался, что якобы велись «реанимационные действия». Но я же там была… Реанимировать мать никто не пытался», – говорит Любовь Васильевна.
После всего пережитого она решилась написать письмо в администрацию президента. Началась «суета» на региональном уровне. Департамент Смоленской области по здравоохранению провел проверку по обращению об оказании ненадлежащей медицинской помощи. В итоге были выявлены нарушения при диагностическом обследовании Александры Захаровны.
«Врачи к ответственности не привлечены. Я позднее сама связалась с главным врачом, узнать, как обстоят дела. Мне последовал ответ, смысл которого сводится к следующему: «Собрал собрание с медперсоналом и сказал, чтобы больше такого не повторилось». И как на это реагировать? Страховая компания также провела проверку. Она нашла нарушения качества оказания медицинской помощи – по профилю «хирургия » и » терапия». Даже было вынесено решение о применении к медицинской организации финансовых санкций, штрафа. Но в октябре этого года директор «Согаз-мед» сделала неожиданный «поворот» и сообщила мне, что эти санкции применять к Красному Кресту не будут, про штраф ничего не сказала. Почему резко всё поменялось? Мне так и не объяснили. Позднее я писала в прокуратуру… Снова начались проверки. И вдруг я узнаю, что в возбуждении уголовного дела мне отказали еще в апреле этого года, но меня об этом не уведомили! По мне, все происходящее – это просто попытки замести «следы». Мне хотелось, чтобы виновные все-таки были наказаны. Я понимаю, что мать была в возрасте. Но убивает нечеловеческое отношение медиков к пациентам», – резюмирует Любовь Васильевна.
Фото и документы предоставлены Smolnarod дочерью монахини Анастасии
