SmolNarod пообщался с главой АО «СпецАТХ» и выяснил позицию регоператора по злободневным вопросам
В последние пару лет скандалы вокруг темы обращения с твердыми коммунальными отходами поутихли как на региональном уровне, так и в масштабах всей страны. В то же время сложно сказать, что проблемы, которые будоражили общественность, искоренены на все 100 процентов. Чтобы разобраться в актуальном состоянии отрасли, SmolNarod пообщался с Павлом Березкиным, руководителем акционерного общества «Спецавтохозяйство» – регионального оператора по обращению с твердыми коммунальными отходами (ТКО) на территории Смоленской области.
О плодах «мусорной реформы»
– Как вы оцениваете результаты «мусорной реформы»?
– Я оцениваю их положительно. Начиная с 2019 года объем твердых коммунальных отходов, которые поступают на полигоны, растет, а это означает, что все больше лиц, которые образуют такие отходы, заключают договоры с региональным оператором, а не выкидывают отходы на берегах рек, озер, в лесах и так далее.
– О каких объемах идет речь?
– По итогам 2022 года жителями Смоленской области было образовано, а региональным оператором, соответственно, собрано около 275 тысяч тонн ТКО, в 2019 году – около 252 тысяч тонн.
– А до реформы?
– Что было до мусорной реформы, точно сказать сложно, потому что часть полигонов находилась в частных руках, а в 2016 году они все перешли из муниципалитетов в собственность области. Самые «проблемные» были закрыты, например, в деревне Стабна (Смоленский район) и в деревне Ивашково (Гагаринский район). Все проблемы были из-за неправильной эксплуатации этих объектов или переполнения.
– А как результат реформы оценивают жители региона? Жалоб стало поступать меньше?
– Жалоб стало значительно меньше! В сфере ЖКХ жалоб не может не быть совсем. Но если в 2019 году были чуть ли не сотни обращений, то сейчас это уже единичные случаи. Мы работаем в соответствии с санитарными правилами и нормами, стараемся нигде не нарушать графики вывоза ТКО. Вместе с подрядными организациями ежедневно объезжаем около семи тысяч контейнерных площадок. Вывозим почти 700 тонн отходов в день. Региональный оператор самостоятельно транспортирует ТКО почти на 60% территории области.
– На что чаще всего жалуются?
– Часть жалоб касается несвоевременности вывоза ТКО. Но тут надо понимать, что мы не единственные участники реформы. В постановлении правительства четко прописано: регоператор несет ответственность за обращение с ТКО с момента их погрузки в мусоровоз. Все, что происходит до этого: строительство контейнерных площадок, установка контейнеров, уборка, дезинфекция, дератизация, дезинсекция, – это не наши обязанности.
Бывают жалобы по поводу переполненных контейнеров, но далеко не факт, что проблема возникла по вине регоператора. Мы начинали вывозить ТКО от 4 000 контейнерных площадок в 2019 году, а сейчас обслуживаем больше 7 000 таких площадок. Региональный оператор уже приобрел много контейнеров, но потребность в них еще существует. Мы не останавливаемся в этом вопросе и ежегодно проводим закупки контейнеров.
В тарифе на услугу регионального оператора заложен 1% на закупку контейнеров. Мы это делаем ежегодно, причем не на заявленный 1%, а в три-пять раз больше. Потом эти контейнеры передаются муниципалитетам, а они уже сами решают, куда и сколько поставить. На данный момент нами приобретено и передано для использования потребителями 8044 контейнера для накопления смешанных ТКО.
Также важно, что к контейнерам должен быть обеспечен подъезд. К сожалению, случаются такие ситуации, когда, например, делают дорогу, двор, и никто не заботится о том, чтобы контейнеры просто передвинуть. Приехав, мы обнаруживаем, что проехать не можем. Так прошлой зимой было на улице Седова в Смоленске: из-за непосыпанной горки машина просто не могла туда заехать несколько дней. И здесь важно помнить, что за дороги и частный сектор отвечают органы местного самоуправления, за дворы многоквартирных домов – управляющие компании. Контейнерная площадка – это такой же элемент инфраструктуры, как подвал дома, крыша, козырек подъезда. Этим пользуются жильцы, и следить за этим должны ответственные лица. Мы берем на себя социальное обязательство очищать пространство внутри контейнерных площадок: они фотографируются до и после загрузки.
О «горячих» точках
– Нередко в сети всплывает информация о пожарах на контейнерных площадках. Как сильно это сказывается на ситуации?
– Один контейнер стоит порядка 15-17 тысяч рублей. Очень редко, когда срабатывает случайный фактор – из-за тех же непотушенных сигарет. Чаще всего пожары происходят по вине человека, из хулиганских побуждений. По каждому такому случаю мы обращаемся в полицию для установления лиц, причастных к порче или краже контейнеров. Так, например, в Починковском районе и Ярцеве установлены лица, совершившие кражу контейнеров, они привлечены к уголовной ответственности.
– Кто несет убытки в таких случаях?
– Тот, кто должен ставить контейнеры, – органы местного самоуправления или управляющие компании. Очень часто, к сожалению, «управляшки» считают, что это не их зона ответственности. Но есть и хорошие примеры.
– Какие?
– Если без привязки к конкретным юридическим лицам, а по микрорайонам, то это Соловьиная роща, Новосельцы, микрорайон на улице Авиаторов. Там ничего не горит, никто контейнеры не ворует, колеса не откручивает, никаких завалов на контейнерных площадках нет, все чисто, все огорожено, все покрашено – проблемы просто не существует.
– С чем это связано, по вашему мнению?
– С тем, что жителям донесли, кто за что отвечает. К тому же УК располагаются недалеко, и люди всегда могут прийти, предъявить претензию, а если их не услышат, то и выбрать новую управляющую компанию.
– Как часто доступ к контейнерам загораживают «так себе парковщики»? И что в таких случаях происходит?
– Часто. В таких случаях машина, вместо того чтобы ехать по маршруту, вынуждена возвращаться еще один раз. Если в первый раз проехать не смогли, повторно приедем точно. Но если опять не сможем подъехать, будем ждать следующего дня. Особенно это актуально в новогодние праздники, когда народ оставляет машины на несколько дней. Обращаемся в Госавтоинспекцию – помогают. Статистику не ведем, но около десяти таких звонков каждую неделю от нас бывает.
– Как часто на контейнерные площадки попадают не ТКО?
– Постоянно. Это, например, автомобильные шины, строительные отходы. Часто их можно видеть возле контейнерных площадок, а иногда и внутри контейнеров.
– Получается, что при необходимости избавиться от крупногабаритного мусора нужно…
– Обращаться в специализированную организацию, которая имеет лицензию на транспортирование таких отходов. Можно обратиться и к нам. У нас большая лицензия. Мы обеспечим их дальнейшую утилизацию или захоронение. Эта услуга не так дорого стоит – 5 581,40 рубля за «восьмикубовый» бункер.
– А если такие отходы все же попадают в контейнер?
– Хочешь-не хочешь, но мы их вывозим. Но здесь тоже нужно понимать: вывоз того, что находится за пределами контейнерной площадки, оплачивает муниципалитет или управляющие компании, а это идет за отдельную плату.
О провозном сборе мусора
– Что с провозным сбором ТКО? Как много локаций осталось?
– При таком способе человек всегда «привязан» ко времени приезда спецтехники и не имеет возможности в любое удобное для него время выкинуть отходы в контейнер. Бывают случаи, что техника не может проехать по объективным причинам: узкий проезд между домами, сложный гористый рельеф и гололед и другое.
Вот поэтому отходы нужно выкидывать в контейнеры. К тому же сейчас контейнеры оборудованы крышками, что препятствует разлетанию отходов.
Каждый месяц мы прекращаем удаление отходов бестарным методом на отдельных улицах. Полностью планируем отказаться от такого метода в начале следующего года.
– Минувшей весной и в начале лета поднималась тема провозного сбора отходов на улице Большая Октябрьская в Смоленске. К чему в итоге пришли?
– Они на нас выходили неоднократно. Мы им поставили не один и не два контейнера уже. Попросили в конце улицы – поставили. Попросили в начале улицы – поставили. Попросили возле бани – поставили.
Об актуальных проблемах отрасли
– Есть ли кадровый голод?
– Есть. Нам требуются водители мусоровоза – это не десятки или сотни человек, но несколько вакансий имеется. Грузчики-сортировщики нужны – тоже небольшое количество вакансий. По сортировщикам на мусоросортировочный комплекс ситуация сложнее – там требуется порядка 20 человек.
– А в процентном соотношении для понимания масштаба нехватки рабочих рук?
– По сортировщикам нехватка около 15%, по водителям и грузчикам – 5-7%. Недостаток кадров есть, но не такой критичный, потому что мы предлагаем достойную заработную плату.
– Какую?
– Водитель мусоровоза получает от 50 тысяч рублей, грузчик – от 30 тысяч, сортировщики – от 27 тысяч. Но у них [сортировщиков – прим. ред.] еще применяется КТУ, бригадный метод, то есть они имеют возможность самостоятельно распределять премии с учетом участия каждого работника.
– С какими проблемами регоператор борется в настоящее время?
– Есть еще не до конца решенный вопрос, в котором мы ежегодно продвигаемся, это обновление транспортного парка. Техника работает ежедневно и быстро расходует свой ресурс. Поэтому ежегодно мы проводим работу по обновлению парка спецтехники.
Кроме того, нельзя захоранивать полезные фракции, надо отбирать все больше отходов, внедрять новые технологии, постоянно покупать новое оборудование, набирать людей. Тут уже опять-таки думать об обновлении инфраструктуры мусоросортировочного комплекса и ее совершенствовании.
О самом крупном полигоне региона
– Что сейчас происходит с «вечным» полигоном ТКО «Кучино»?
– В 2021 году мы его реконструировали, «срок жизни» продлен до 2027 года, внедрены наиболее передовые из доступных технологий. Что было сделано: бывший полигон был укрыт всеми необходимыми геосинтетическими материалами, устроен газоотвод, а это самое главное. У нас устроена система пассивной дегазации, то есть газ выходит, фильтрат мы собираем, система дренажа устроена по всему периметру, стоки для ливневых вод – есть, все стекает в специальные «озера», полигон регулярно пересыпается, соблюдаются все нормы, внедрена сортировка. На сегодняшний день все необходимые природоохранные мероприятия завершены. Кстати, наш полигон недавно был признан одним из лучших в ЦФО.
– А когда полигон закроется, что будет с этой территорией дальше?
– После закрытия полигона его нужно будет рекультивировать.
– Когда эту территорию можно будет использовать для иных целей?
– Это будет определено проектом рекультивации.
– Мусоросортировочный комплекс находится на территории нынешнего полигона – что будет с ним?
– Он продолжит работу на прежнем месте. И рядом два земельных участка у нас есть – там будем создавать мощности по утилизации отходов, потому что все меньше отходов можно захоранивать. На этот год должно быть отсортировано 1,4%, на следующий тоже 1,4%. В целом на объекте работает больше 100 человек, используется современная импортная техника: уплотнитель, шредер… Техногрунт для пересыпки мы производим самостоятельно.
О вторичном обороте и размытом будущем
– О вторичном обороте активно говорят с 2019 года. Как успехи в этом направлении в Смоленской области?
– Относительно контейнеров для раздельного накопления пластика, которые мы расставляем, они пользуются спросом. И люди все реже бросают в них все подряд, как было в самом начале. То есть в основном мы реально получаем «чистый» пластик, который надо только досортировать. По стеклу у нас конкуренции как таковой нет, отдельные контейнеры мы не ставим. Так или иначе люди стали проявлять большую осознанность в раздельном накоплении ТКО. Со всеми актуальными адресами расположения предназначенных для этого контейнеров можно ознакомиться у нас на сайте.
А на полигоне мы осуществляем сортировку ТКО и выделяем отдельные фракции – вторичные материальные ресурсы, например, пластик разных видов (из-под молока, масла, бытовой химии), стрейч-пленку, макулатуру, стекло, металл, тетрапак, которые передаем в специализированные организации для переработки и вторичного использования.
– Каков актуальный объем сортировки мусора и каков объем захоронения?
– Сейчас сортируются все ТКО, которые попадают на полигон. В целом стараемся выполнять целевые показатели. Упор делаем на полезные фракции, которые можно передать заводам. Отдельно занимаемся отходами от строительства – измельчаем, делаем вторичный щебень, пересыпаем полигон техногрунтом, который сами изготавливаем.
– На ваш взгляд, мы когда-нибудь придем к осознанному потреблению?
– Придем, конечно, но не за один день. И не за одно десятилетие. Сейчас введут механизм расширенной ответственности производителей, и уже станет лучше. Ведь ТКО в общей массе отходов – это 10%, все остальное – строительные отходы, отходы при добыче полезных ископаемых и так далее.
– Полигоны ТКО как явление когда-нибудь останутся в прошлом?
– Нет. На данный момент технологий безотходного растворения отходов не существует. Что будет в будущем, покажет время.
– Какие рассматриваются варианты?
– Первый вариант – сжигание отходов. Почему жгут за границей и не жгут у нас? Потому что там электроэнергия стоит гораздо дороже. Если мы даже построим мусоросжигательный завод, это потребует громадных затрат – от 15 миллиардов рублей. Это не могут себе позволить даже города-миллионники. Допустим, этот завод будет вырабатывать электроэнергию, но при таких капитальных затратах она будет стоить очень больших денег. Кто ее будет покупать? Никто. Значит, это все нужно субсидировать из бюджета.
Вариант второй – топиться этим, делать, например, РДФ [топливо из отходов – прим. ред.]. Но у нас есть ТЭЦ, которым мы конкуренцию явно не составим.
– Получается, что все упирается в неокупаемость вложений…
– Да.
– А насколько сжигание экологично?
– Это спорный вопрос. Например, Дания – страна, где наибольшее количество мусоросжигающих заводов на душу населения. И самое большое количество онкозаболеваний. Есть ли здесь прямая причинно-следственная связь, мы не знаем, но факт такой есть.
– Перспективы сферы обращения с ТКО?
– Сделать можно многое. Можно минимизировать количество захораниваемых отходов до состояния, близкого к нулю. Но здесь важно понимать, за чей счет это будет происходить. Можно, например, делать компост, но идеально чистым он не будет, и что с ним делать дальше? Обязывать кого-то его покупать?
Все, что связано с внедрением новых технологий, упирается в огромные деньги. И стереотип, что кто-то зарабатывает на вторсырье, — это именно стереотип. Есть, конечно, конторы, принимающие, например, бумагу. Но у нас совсем другая история. Мы не можем выстроить систему, рассчитывая на то, что нам люди будут привозить машину-другую бумаги. Нам надо не только организовать рабочий процесс, но и стабильно платить достойные зарплаты, оплачивать отпуска, больничные, налоги и так далее. Мы не можем дать людям по тележке и отправить в путь, это должны быть мусоровозы.
Рентабельность в нашем случае не то что маловероятна – она невозможна. Например, пластик пару лет назад стоил 70 рублей за килограмм, сейчас – 27. А его надо собрать, отсортировать, поделить на семь видов, очистить, спрессовать и только тогда продать на предприятие-изготовитель. И везде это налоги, затраты на оборудование, на рабочие руки, на электроэнергию.
То же самое с РДФ – альтернативным топливом. Говорят, что его будут использовать цементные заводы. А много вы таких заводов знаете? Я – один, который так до конца и не перешел на РДФ, потому что все равно ему нужен газ, чтобы это поджигать.
Можно делать из пластика тротуарную плитку. Технология вовсе не сложная, но спрос на нее невелик.
Тут еще важно понимать, что в любом случае перерабатывается не все. Одноразовая посуда не перерабатывается, зубные щетки не перерабатываются, ушные палочки не перерабатываются. И таких примеров тьма. И нужно помнить о том, что переработанные изделия всегда будут дороже.
Но в целом правила ужесточаются постоянно. С каждым годом мы будем захоранивать все меньше и меньше.
