Смоленский комбат Николай Карпов рассказал о земляках в зоне СВО, текущей ситуации на фронте и телефонном разговоре со своим бывшим бизнес-партнером, «смоленским банкиром» Павлом Шитовым.
Командир казачьего диверсионно-разведывательного отряда «Енисей» и известный смоленский предприниматель Николай Карпов ненадолго вернулся в Смоленск с передовой. За полтора года службы в зоне специальной военной операции он создал одно из самых боеспособных добровольческих формирований и активно усиливает его земляками, которые считают службу под руководством Карпова большой удачей. В «Смоленском пресс-центре» состоялся прямой эфир с участием комбата. Представляем текстовую версию этой беседы.
— Что привело вас на фронт? Вы стали участником боевых действиях практически в пенсионном возрасте.
— В предпенсионном. Согласно действующему законодательству мне до пенсии еще далеко (Николаю Карпову 59 лет – прим. ред.). Когда началась СВО, я увидел определенные проблемы на тот момент, трудности, с которыми столкнулась наша армия. Я имел уже боевой опыт, служил в Афганистане, и я сказал себе — слушай, мне надо там обязательно побывать.
— Чем вы на тот момент занимались?
— У меня были источники дохода, и у меня есть ряд компаний, которые сейчас находятся как бы в замороженном состоянии. Подкосил их и крах «Смоленского банка», когда я понес большие убытки. Поэтому на тот момент мне нужна была встряска. Я решил, что, если хочешь чего-то добиться, измени вектор движения. Вот я и изменил. И я очень доволен, что принял это решение.
— И тем не менее, вы «бизнесовый» человек, променяли тепличные условия, комфортный городской быт на окопы. Вы же могли жить на даче, отдыхать, нянчить внуков, грядки полоть?
— Это очень классно, что человек от бизнеса пошел командовать на СВО. Почему? Вначале я строил, создавал с нуля батальон «Днепр». Это было очень сложно. Я его создал, и теперь это уже бригада «Днепр». Потом поступил приказ, и я перешел командовать «Енисеем». На тот момент была очень сложная ситуация в «Енисее». Некому было командовать. Меня вызвали и сказали:«Вот тебе батальон «Енисей», вот боевая задача». И уже через четыре дня после назначения мы были на передовой в Соледаре, я принимал линию боевого соприкосновения. На своем участке фронта мы линию ни разу «не прогнули». Хотя был момент, когда мы даже были в окружении.
Как человек от бизнеса я подошел к своему батальону как к бизнес-проекту. Я посмотрел, что ему нужно. Не только как командир батальона, но и как менеджер. Снабжение, амуниция, боеприпасы, кадры. Все это приходится добывать. Таких навыков нет у нынешних офицеров, их этому не учат. Они не организаторы. Их учат военной науке. А если бойцам, извините, пожрать нечего? Мы, люди от бизнеса, все более-менее изворотливые. И мне приятно осознавать, что на сегодняшний день есть такое выражение «жирный батальон». Вот «Енисей» — это «жирный батальон» благодаря менеджменту. Слава богу, у меня много знакомых, которые нам помогают. Это глава Починка Голуб, Смоленская Епархия, депутат Государственной Думы Веремеенко. Бывает и так, что кто-то обещает помочь, а потом перестает брать трубку, я не буду называть этих людей.
— На сегодняшнем Донбассе есть какое-то смоленское землячество?
— Когда я формировал Днепр, у меня уже тогда было 30 человек смолян, и они со мной ушли в «Енисей». Это было одно из моих пожеланий. Мне верховный атаман сказал: «Да, своих людей забирай». И я забрал. И, конечно же, тогда мне очень сильно они помогли.
Я пришел со своим костяком. У меня нет ни одного смолянина на сегодняшний день на слуху, про которого я бы мог сказать, что он у меня трус, сбежал с позиции. Все 100% смолян представлены к боевым правительственным наградам.
— В прошлом году была мобилизация, с тех пор уже прошло почти полтора года, новая мобилизация не объявлялась. Как сейчас обстоят дела с личным составом на фронте?
— Скажем прямо, проблема с личным составом всегда есть и будет. Что на производстве, что на фронте, везде есть эта проблема. Есть она и у «Енисея», тем более, что батальон реально участвует в боевых действиях, ведь многие добровольческие подразделения не работают на передовой, это третья и четвертая линия обороны. А «Енисей» является самым боевым казачьим подразделением на своем участке ответственности — Соледар, Бахмут, Часов Яр, Клещеевка. В батальоне никогда не было 100 процентов комплектности, тем более что есть и потери, к сожалению. Но у батальона есть хорошее название – его называют «счастливым батальоном». На одной из последних операций, там, где у меня батальон за сутки потерял 4 человека, соседнее подразделение потеряло 58, а мы шли вместе. Чувствуете разницу? Наш батальон Господь на руках носит. Я не знаю почему.
Мой батальон один из немногих, у которого есть батальонный батюшка, наш смоленский отец Макарий. Каждое божье утро, каждый вечер батальон начинает с молитвы и ей же заканчивает. Это наидостойнейший человек, монах, и он представлен к боевой правительственной награде «За отвагу». Он не воюет, не бегает с автоматом, но он непосредственно на передней линии фронта с раненными, осуществляет причастие, исповедования. Да где еще вы такое увидите?
— Вы ощущаете, что профессионализм нашей армии, начиная от генералитета, штабного начальства, заканчивая окопами, действительно стал выше за эти полтора года, которые вы находитесь на фронте?
— Качество управления войсками — это земля и небо. Стало больше благоразумности. Наверное, мы поначалу не ценили людей. Сейчас мы ценим людей. Сейчас стоит жестко вопрос сохранности личного состава. Потому что люди подустали, и мобилизации нет. И в этом есть определенная мудрость. Воюют те, кто уже, так сказать, подвоевался, у которых есть опыт.
С августа по декабрь нашему батальону было очень тяжело. Но, несмотря на все то давление, которое было оказано, на тех направлениях, где стоял наш батальон, мы перемололи всё и вся. И дело не только в нашем оружии. Это наш боевой дух, у нас такое взаимодействие. Вы даже не представляете, сколько мы уничтожили вражеской техники. В мире не существует на сегодняшний день армии крепче российской. У нас был боевой опыт, но он был разрозненный. Но на сегодняшний день у нас ведут огромные организационные действия. У нас меняется сама структура управления войсками. Мы помним «сердюковщину», когда дивизии расформировались. Сейчас мы обратно пришли к военным округам.
— Недавно было объявлено о начале масштабных учений НАТО на границах с Польшей. Насколько возможно появление регулярных войск НАТО на Украине?
— Во-первых, регулярные части стран НАТО уже там есть. Неужели вы считаете, что средства ПВО, которые сбивают цели на территории Российской Федерации, обслуживаются наемниками? Само обучение на этом комплексе подразумевает несколько лет. Еще один момент. У части венгров, у тех же поляков, есть свои, как они считают, исторически-законные требования на часть территории Украины. То есть для них это мотив воевать на территории Украины.
На сегодняшний день Российская Федерация столкнулась напрямую с агрессией со стороны стран НАТО. Они напрямую поставляют Украине все виды артиллерийского вооружения, все виды ракетного вооружения, всю бронетанковую технику, всю авиацию. Кто-то наивно думает, что они просто поставляют технику, при этом не поставляют обслуживающий персонал? Откуда хлопец с украинских степей будет понимать, что там написано по-бельгийски, по-французски? Их армия уже там. Наше руководство страны, стараясь избежать определенных конфликтных ситуаций, эти вещи не афиширует.
Что касается заявления Макрона — это у них от страха. Они прекрасно понимают, что наши войска на ряде участков фронта пошли в наступление. Мы реально их начали перемалывать. Да, нам сейчас сложно. Но я думаю, что 9 мая у нас будет повод салютовать другим крупным освобожденным городам. И Макрон, наверное, пробует взять «на слабо» наше руководство. Они боятся, что Россия, успешно выполнив цели и задачи СВО на Украине, пойдет дальше. С той стороны максимально проталкивается идея подписания определенного соглашения, в рамках которого мы должны будем остановиться. Но пока мы как шли, так мы идем, по крайней мере, на нашем участке.
— Вернемся к Смоленску. Как вы оцениваете решение [вашего бывшего бизнес-партнера, руководителя «Смоленского банка» Павла] Шитова переехать на Украину? Он выступает в поддержку режима президента Зеленского и критикует действия России.
— Я был с ним очень близок и этого не скрываю. В начале, когда возникли проблемы у банка, он убежал в Англию. Потом он понял, что Англия его может выдать. Ибо те претензии, которые к нему были со стороны правоохранительных органов, подходили под параметры его выдачи по международному ордеру. Он сумел перебраться на Украину, прекрасно понимая, что Украина никогда его не выдаст.
Когда я ушел на СВО, мы с ним даже как-то общались по телеграмму. Я сразу хочу сказать о том, что этот человек заслуживает суда, потому что это реальный предатель. Он в крайне оскорбительном тоне относится не только к руководству моего государства, но также и к деятельности российской армии. Он ее считает захватнической, что не соответствует действительности. И позиционирует себя как некий патриот Украины, который не словом, а делом воюет с Российской Федерацией. Когда я с ним общался, он пообещал меня убить, если встретит. А я ему сказал, что я его убивать не буду, если он мне попадется. Если у меня будет возможность, я его возьму в плен, привезу в Россию и отдам кредиторам.
— Вы как-то говорили, что у вас была мечта вернуть памятник Екатерине в Одессу.
— Да, я считаю, должен быть на фронте определенный маяк. Одесса — это мой маяк. Я обязательно должен войти в Одессу. Это моя обязанность — вернуть памятник Екатерине на его законное место. Это наша императрица, которая сказала, что здесь земля наша, русская. Одесса — это русский город. Он никогда не был украинским. Для меня СВО – это возвращение российских земель, утраченных вследствие предательства. Таково мое внутреннее понимание происходящего.
