Десять лет назад перестало биться сердце знаменитой советской и украинской художницы, смолянки Татьяны Ниловны Яблонской (1917 – 2005).
Родилась Татьяна Яблонская 24 февраля 1917 года в Смоленске в очень интересной семье. Глава семейства Нил Александрович Яблонский был потомком шляхтичей Великого Княжества Литовского. Его отец – вяземский священник работал в гимназиях учителем Закона Божьего и служил протоиреем Покровской церкви в Смоленске. Поэтому молодой Нил стал учиться в духовной семинарии (изгнан в 1905 году за участие в студенческих забастовках), а позже – в Духовной академии в Москве. После исключения из Духовной академии Нил пытался поступить в Петербургскую академию художеств, но не прошел по конкурсу. Затем он окончил историко-филологический факультет Московского университета, а в 1917 году некоторое время учился живописи во ВХУТЕМАСе.
В Смоленске он преподавал словесность, литературу и рисование в гимназиях, а также иногда публиковал свои рисунки в газете «Рабочий путь». К тому же Яблонский был одним из организаторов и преподавателей Смоленского отделения Пролеткульта, а с 1922 года работал хранителем картинной галереи в Смоленском музее.
Мамой Татьяны была Вера Георгиевна Варгасова, на которой Нил Александрович женился в 1916 году. Ее отец, Георгий Варгасов, работал инспектором народных училищ Смоленской и Тверской губерний.
Нил Яблонский был хорошим отцом. Он устраивал увлекательные игры, способствующие развитию зрительной памяти, давал задания по составлению орнаментальных композиций из растительного мира, по иллюстрированию прочитанных книг. В доме Яблонских даже «издавался» собственный журнал под названием «Сверчок» – обыкновенная школьная тетрадь с рассказами, баснями, стихами и загадками. Каждый «автор» рисовал к своему сочинению заставки, концовки, буквицы, иллюстрации. Как правило, воскресные дни Нил Александрович проводил вместе с детьми в музеях или в экскурсиях по окрестностям.
Революцию 1917 года Яблонский вначале воспринял, как благо освобождения. Но затем, увидев террор и ужасы гражданской войны, изменил свое мнение о революционной деятельности.
Будучи по-настоящему интеллигентным человеком, Нил Яблонский с женой и тремя детьми решил бежать от репрессий на Украину, туда, где об их происхождении никто не знал. И в 1928 году семья Яблонских из Смоленска переехала в Одессу.
Затем ими было предпринято несколько попыток выезда за границу. Но эти попытки были неудачными, поэтому семья так и осталась жить на Украине. Во время немецкой оккупации Нил Александрович был угнан в Германию и дальнейшая его судьба неизвестна. А его дочь – Татьяна Яблонская получила художественное образование, и стала всемирно известной художницей.
Миллионам ценителей живописи известны ее картины «Утро», «Хлеб», «Перед стартом», «Лен» и многие другие. Сегодня работы художницы хранятся в Национальном художественном музее Украины, Киевском национальном музее русского искусства, Третьяковской галерее, Русском музее в Санкт-Петербурге, Львовском музее украинского искусства, Харьковском художественном музее. Народной художнице СССР и Украины Татьяне Яблонской было 88 лет.
О ее жизни недавно в украинской газете «Факты и комментарии» рассказала младшая дочь Татьяны Яблонской – киевская художница Гаяне АТАЯН:
– Гаяне, что в вашем доме напоминает о матери?
– И в мастерской, и дома практически все оставлено, как было при маме. Та же атмосфера. На стенах в мастерской картины других художников из ее коллекции висят на тех же гвоздях, которые она прибила лично. До сих пор храню мамины запачканные краской очки, в которых она работала. Одежды у нее было немного. На все торжества надевала один и тот же финский костюмчик в полоску. В нем ее и похоронили. Пару лет назад в шкафу я обнаружила от него поясок, и так защемило сердце. Осталась и сумочка. Бытовых вещей немного. О маме также напоминают предметы народного творчества, которые она собирала. Плетеные корзины, куколки из соломы, керамическая посуда, привезенная отовсюду. И, конечно, книги. Это альбомы об искусстве, мемуары художников, художественная литература.
– Читала, что последние шесть лет она была прикована к инвалидной коляске. Парализованная в результате инсульта, тем не менее не переставала рисовать. И когда правая рука стала нерабочей, продолжала работать левой.
– Сначала мама немножко ходила, но полноценно двигаться уже не могла. Это были трудные шесть лет. Первый год она не рисовала. А потом ей стало так скучно жить, что она робко попробовала работать. И со временем опять стали получаться настоящие художественные произведения.
– О Татьяне Яблонской говорили, что она влюблена в жизнь.
– Это правда. Мама ощущала радость жизни даже в таком сложном положении, в котором оказалась в последние годы. Очень хорошо сказала о ней моя дочь Ира в день похорон, когда мы с ней стояли на балконе: «В бабушкиной жизни не было пустого». Каждый свой день мама чем-то наполняла. Если не могла рисовать и читать, о чем-то думала. Как-то подхожу к ней утром и спрашиваю: «Мама, как ты спала?» Она ответила: «Я не спала – пела песни». Видимо, очень тихонько. Мама знала и стихов много. Она была человеком глубоким. Вдохновение же черпала в работе. Когда начала рисовать левой рукой, это стало большим источником радости. Доктор, который лечил ее в последние годы, сказал, что если бы она все это время не работала, то так долго – почти 90 лет – не прожила бы. Последняя ее пастель – «Колокольчики».
Каждый день мама писала в кухне, сидя в инвалидной коляске у окна. Старалась запечатлеть меняющееся состояние природы: утро и вечер, пасмурную и солнечную погоду, времена года. Картинка за окном постоянно менялась. Порой вдохновение приходило совсем неожиданно. Иногда, когда на столе оставалась посуда после завтрака, она говорила: «Не тронь!» Считала, если специально расставить чашки и прочую утварь, получится совсем не то.
– Взгляд художника…
– Да. В капле воды для того, кто способен это увидеть, отражается весь мир. В поздний период творчества мама не нуждалась в длинных маршрутах. Упал луч солнца – и уже из этого она могла сделать сюжет.
– Отец Татьяны Яблонской мечтал, чтобы все его трое детей стали художниками?
– До революции дед преподавал в гимназии словесность, после 1917 года стал хранителем Смоленской картинной галереи. А вообще он был художником-любителем и мечтал о профессиональной деятельности. Его мечту воплотили дети. Обе дочери стали художницами, а сын – архитектором. У мамы с детства наблюдалось огромное стремление рисовать. В юности, видя падающую звезду, она загадывала желание – стать хорошим художником. Другие девочки мечтали о замужестве, о красивых нарядах, а ее желание было вот таким.
– Наверное, не много есть людей, которые бы не знали знаменитую картину Татьяны Яблонской «Утро», репродукция которой была даже в школьных учебниках. А правда, что это произведение искусства сыграло в жизни вашей сестры Елены судьбоносную роль?
– Ее будущему мужу Арсену очень нравилась эта картина. Она висела у него на стене. И в какой-то мере благодаря этому произведению он потянулся к профессии художника. Наверное, и девочка на картине (моя сестра Елена) нравилась. Молодой человек приехал из Казахстана учиться в Москву в высшее художественно-промышленное училище. В это же время там оказалась и сестра. Они познакомились и поженились.
– Удивилась, что сама Татьяна Ниловна эту свою картину не очень любила.
– В творчестве художника иногда со временем происходит профессиональная переоценка.
– А какое полотно было любимым?
– Самой лучшей своей работой она считала картину «Хлеб», в которой очень много сказала об Украине. Писать ее начала в урожайном 1948 году. Поскольку 1946 и 1947 годы выдались неурожайными, горы золотой пшеницы вызывали такой восторг и радость. Когда впервые работа экспонировалась в Москве, все говорили, что это символ Украины.
– Татьяна Ниловна родилась в Смоленске. Как она оказалась в Киеве?
– В Смоленске мама прожила одиннадцать лет, а потом переехала в Украину. Дед не принял революцию 1917 года. Поначалу в 1905 году участвовал в студенческих волнениях и даже был исключен за это из духовной академии, где учился. А потом разочаровался в новых порядках и хотел с семьей эмигрировать. Было предпринято несколько попыток бегства за границу, но они оказались неудачными. В 1929 году семья отправилась в Одессу. Прожив там пару лет, пытались искать способы уехать в Румынию. Не получилось. Потом еще раз попробовали – уже из Каменец-Подольского, но снова не вышло. Чтобы замести следы, отправились в Луганск: кто-то ведь мог донести. И уже из Луганска мама приехала в Киев на учебу в художественный институт. О попытках бегства семьи за границу она боялась рассказывать до конца жизни.
– Быть может, судьба не пускала их тогда, готовя Татьяне Ниловне блестящее будущее? Три Государственных премии, звание народного художника СССР…
– Вы знаете, не все так однозначно. В маминой жизни случалось разное. За одни картины ей давали премии (например, за «Хлеб»), за другие обвиняли в формализме, в подверженности «тлетворному влиянию импрессионизма». К примеру, очень критиковали работу «Перед стартом». Но для мамы была главной собственная оценка.
– Ей завидовали?
– Конечно. Кто-то – таланту, которого сам не имел, кому-то казалось, что ей на голову падают особые блага. Маму тяготило такое отношение. Но она работала и не обращала на это внимания.
– Для работы Татьяне Ниловне требовались какие-то особые условия?
– Нужны были тишина и уединение. Телефонные разговоры, болтовня и суета вокруг мешали. Мама старалась от всего этого спрятаться. Творчество требует колоссальной концентрации внимания.
– Как Татьяна Ниловна успевала создавать шедевры и воспитывать троих детей?
– Сама не знаю. Для меня это загадка. Думаю, благодаря четкой самоорганизации. Она выбирала главное, а второстепенное отодвигала. То, что можно было упростить, упрощала. Например, не ходила на родительские собрания. Я хорошо училась. Мама лишь расписывалась в дневнике. И меня всегда учила сосредотачиваться на основном, смотреть в суть. День прожить ведь можно по-разному. В последние годы жизни мама по утрам меня всегда спрашивала: «Что ты будешь писать?» Иной раз меня это раздражало. Всегда находились какие-то другие дела. А сейчас я думаю, как она была права.
– У нее были помощники по быту?
– Когда я была маленькая, нам помогала домработница. Мама имела возможность оплачивать ее труд. А готовила часто сама. Пекла пироги с разными начинками – с капустой, рисом и яйцом, яблоками. Готовила голубцы в молодых виноградных листьях – виноград рос прямо возле ее мастерской. Это майское блюдо – летом листья уже жестковаты. Оно характерно для армянской кухни, к которой приобщил маму мой отец. Одно время увлеклась салатами – и это тоже его влияние. Делала их вдохновенно! Она постоянно чем-то увлекалась. То сыроядением, то йогой… Как-то голодала месяц. Делала это ради оздоровления.
– Она ведь и плавала хорошо?
– Как пароход! Особенно любила плыть против течения. В молодости и лыжницей была великолепной. Так что картина «Перед стартом» написана со знанием дела.
– Оба мужа Татьяны Яблонской были художниками – и Сергей Отрощенко, и Армен Атаян. В личном плане она была счастливой женщиной?
– Не знаю. Видимо. Она не очень любила говорить на эти темы.
– Материально Татьяна Ниловна была состоятельным человеком?
– По нынешним меркам нет, а по тем – жила вполне обеспечено, но не роскошествовала. Дачи у нас не было. Мама хотела быть свободной. Отдыхали мы обычно в доме творчества в Седневе под Черниговом.
– Какая у вас была машина?
– Мама водила «Жигули». Но автомобиль не был для нее атрибутом роскоши. Его мама купила для поездок на этюды. Она могла ездить туда, куда на общественном транспорте не доберешься. К слову, так родилась картина «Лен».
– Картины Татьяны Яблонской экспонировались во многих уголках мира. Какая страна ее поразила?
– Трижды мама была в Италии. Это страна искусства, и она ее обожала. В безумном восторге приехала из Испании. Мама была человеком открытым к радости. Куда бы ни попадала, ей все нравилось.
– Что бы вы сказали своей маме сегодня, если бы она могла вас услышать?
– «Мамочка, не будь ко мне так строга!» Очень требовательная к себе, мама и нас, детей и внуков, подтягивала к своим стандартам, потому что всех нас очень любила.
Беседовала Ольга СМЕТАНСКАЯ, «Факты и комментарии» (Украина)
На верхнем снимке – дочери художницы Гаяне и Елена (слева), изображенная на картине «Утро». Фото УНИАН
