Недавно, выступая перед депутатами Смоленской областной Думы, глава нашего региона Алексей Островский заявил, что предприятие «Пригорское» ждёт банкротство.
Речь идет о бывшей знаменитой Талашкинской птицефабрике, которая в начале 90-х была переименована в сельскохозяйственный производственный кооператив «Пригорское». Многие смоляне помнят, что в 70-80-е годы это было одно из самых крупных и успешных сельскохозяйственных предприятий Смоленщины.
Что же случилось с СПК «Пригорское»? Почему оно на стадии банкротства?
Об этом и многом другом мы беседуем с Заслуженным инженером сельского хозяйства РФ, одним из бывших директоров СПК «Пригорское» Юрием Даниловичем СКАБАРО:
– Талашкинская птицефабрика была открыта по приказу Минсельхоза в 1962 году после знаменитой поездки Хрущева в США. А в 1988 году к нашей фабрике был присоединен еще совхоз «Бубновский». Получился огромный сельскохозяйственный комплекс – самый крупный на Смоленщине.
Пришел я сюда в 1978 году на должность главного инженера, через некоторое время стал заместителем директора Николая Матвеевича Шкурлова. А после его смерти, с 1991 года по 2003 год я был директором фабрики. Причем, мне досталось руководить в самое трудное время, когда в стране все разваливалось. Но нам даже в «лихие» 90-е удалось спасти фабрику от разорения. Потом мне от Ельцина даже орден Почета вручили.
Мы занимались не только курами и яйцами и их переработкой. Выращивали зерновые и другие культуры. Имелось большое поголовье крупного рогатого скота и свиней. Поэтому была своя переработка молока и своя мясная переработка. Стадо крупнорогатого скота – 1,5 тысячи голов, из них 520 коров. Надои были приличные – за 5 тыс. литров молока.
А в 1996 году мы купили у американской фирмы лицензию на производство удобрений из куриного помета. Великолепное получалось удобрение – очень повышало урожайность, дешевое, без всякого запаха. Причем, можно было использовать и частникам на небольших огородах.
То есть наша птицефабрика была абсолютно самодостаточным сельхозпредприятием полного цикла. Мы сами себя почти всем обеспечивали, кроме техники, конечно. При этом у нас было много всякой сельхозтехники, автоматические линии, конвейеры, электроника. Мы на своем компьютерном оборудовании могли сделать анализ комбикорма за 1 минуту.
Кроме кур и яиц мы производили у себя молоко, творог, сметану, масло, сыр.
Приведу вам показатели за 2001 год. Производство яиц – 134 млн. штук в год. За сутки собирали 360-400 тысяч яиц. Производили в год мяса свыше 1 тысячи тонн. Молока делали в год 2200 тонн. Кроме всего этого производили 4000 тонн зерна, 120 тонн яичного порошка, 90 тонн колбас.
К тому же фабрика наша была поселкообразующим предприятием. Огромная заслуга в этом, конечно, Николая Матвеевича Шкурлова, который был не только великолепным руководителем, но и человеком, смотрящим вперед. Это он фактически организовал в поселке строительство отличной инфраструктуры. При нем было поострено два детских сада, Дом Культуры, больница и поликлиника, аптека, почта, сберкасса, спортивный комплекс, конноспортивная школа, музыкальная школа и школа искусств. Аллеи были высажены самими работниками. Цветников на фабрике было 6 километров!
Все делалось для людей, чтобы они могли здесь не только нормально работать, но и нормально жить и отдыхать. И все это содержала сама фабрика. Представляете, какой был потенциал и запас прочности?
Когда же я стал директором в 91 году, то в стране была гиперинфляция. И мы выжили потому, что наладили не только свою переработку, но и свою торговлю. У нас тогда появились свои фирменные магазины. И к 1992 году мы имели 19 магазинов и торговых точек по всей области. Это давало возможность быстро самим реализовывать нашу продукцию.
– Скажите, что же случилось с фабрикой? Почему на ней теперь такое запустение?
– Причин, конечно, много. К управлению в разных отраслях, в том числе и в сельском хозяйстве, пришли так называемые «менеджеры». Это люди, которые думают, что, не зная основ производства, можно им управлять. А на деле получается, что единственное, что они с успехом умеют делать – делить денежные потоки и банкротить нормально работающие предприятия.
Районным руководством в 2003 году мне открыто было сказано, чтобы я уходил. Мол, все равно работать не дадим. Тогда я был уже пенсионером и поэтому ушел. После меня пришел человек, который продержался в директорском кресле недолго, но себе нахапал немало. В итоге – фабрика практически закрылась. Честно скажу, мне больно было видеть это разорение, и я перестал интересоваться делами. Здоровье дороже.
Теперь, насколько я знаю, на фабрике уже никто ничего не пашет. Коров тоже нет. Хотя у нас были элитные племенные породы – 20 лет один московский институт с ними работал.
Свиноферма ликвидирована. Переработка вся ликвидирована – молочные и колбасные цеха порезали на металлолом. Инкубаторный цех ликвидирован.
Но, на мой взгляд, самая главная причина упадка в том, что, к сожалению, это такая политика в стране. Знаете, я сейчас захожу в наши магазины, и честное слово, сердце кровью обливается. Морковка, картошка, капуста, огурцы и редиска из Израиля, Турции, Египта и Пакистана. Зачем к нам везут эти продукты из таких дальних стран? Ведь у нас своего этого раньше навалом было. А теперь земли пустуют и люди без работы…
Страну захлестнул поток дешевой импортной продукции – сотни тысяч тонн. Качество всей этой продукции, напичканной пестицидами, плохое. Наша страна стала свалкой низкопробной продукции, свозимой со всего мира.
Почему-то у нас не хотят поддерживать своего сельхозпроизводителя. А вот на Западе поступают по-другому – им даются огромные субсидии. Я бывал на фермах в Голландии, Германии и Канаде. И могу точно сказать, что поддержка аграрного сектора из бюджета в той или иной форме там существенная. Допустим, в Бельгии, Голландии и Франции господдержка составляет 5-6%. Всем известно, что 65% бюджета Евросоюза идет на поддержку сельхозтоваропроизводителей. Кроме того, там существуют различные косвенные поддержки – пониженные налоги, льготное кредитование, дешевое электричество, дешевый бензин и солярка.
А у нас наоборот – чрезмерно дорогие энергоносители. В 90-х годах рост цен на горючее в четыре (!) раза опережал рост цен на сельхозпродукцию. И этот ценовой перекос сохраняется до сих пор. Село по-прежнему заложник энергетиков-монополистов и бензиновых королей. Как только весна и близятся полевые работы – начинается повышение цен на горючее и удобрения. Причем, это наша отечественная продукция – не импортная – мы сами это еще производим. Кредиты дают под какие-то совершенно безумные проценты.
Именно в этом основные причины многих банкротств: работать на земле стало себе дороже, и поэтому многие сворачивают свою деятельность.
– Можно ли возродить Талашкинскую птицефабрику?
– После всех этих разорений и на том оборудовании, что осталось – уже нельзя. Нужно строить новую, закупать современное оборудование. То есть надо вкладывать большие деньги. И без помощи государства тут не обойтись. Или же должен быть какой-то очень крупный частный инвестор.
Беседовал Дмитрий ТИХОНОВ.
