Военный корреспондент из Смоленска Вадим Канделинский с позывным «Фидель» уже почти полгода работает на передовой в Донецкой и Луганской народных республиках. Вадим ненадолго приехал в Смоленск и согласился встретиться с нами, чтобы рассказать о ситуации на Донбассе, о жизни, проблемах и мыслях людей в народных республиках, а также о своей любимой работе, на которой каждый день, как последний.
Вадим, когда ты приехал туда, что увидел, что почувствовал? Всё ли так, как показывают нам по телевизору?
Я приехал туда в качестве военного корреспондента в конце июня этого года. Помню, еще тогда говорили, что обстрелов практически нет, но мне пришлось убедиться, что это неправда. На территории ДНР и ЛНР были серьезные обстрелы, человеческие жертвы, работали диверсионно-разведывательные группы, которые захватывали силой и брали мирных жителей и военных в плен, убивали.
Единственный спад обстрелов был в сентябре, стало действительно спокойнее. Если в июле в сутки было по 450 обстрелов, то в сентябре их стало в разы меньше. Многие даже стали возвращаться из России домой.
В СМИ последнее время мало информации о ситуации в ДНР и ЛНР. Что происходит там сейчас?
Несмотря на минские договоренности, по-прежнему продолжаются обстрелы. После договора армия ДНР и ЛНР отвела тяжелые вооружения: танки, бэтээры, артиллерийские системы, минометы — в отличии от ВСУ, которые продолжали обстрелы. При таком превосходстве сил, когда у ополченцев, грубо говоря, три автомата, один пулемет и гранатомет, молчать было опасно, бездействие привело бы к жертвам среди мирного населения, поэтому приходилось открывать огонь.
Сейчас военные действия возобновляются, происходят серьезные обстрелы в направлении Донецка, Горловки, села Спартака, поселка Жабуньки, Зайцева, станицы Луганской. Украинцы активно подтягивают армию, уже подвели на юго-восток к линии разграничения национальные карательные батальоны в большом количестве, тяжелую артиллерию, системы залпового огня «Град», «Ураган», тактический ракетный комплекс «Точка У», авиацию.
Кстати, батальон «Айдар», который прошлой зимой практически полностью вычистили, возродился, набраны новые люди. В основном это уголовники, зэки, больные, идейные фашисты, националисты, вся шваль и сброд Украины — это и есть национальный батальон. Для них человеческие жизни не имеют никакой ценности. Они грабят, убивают, насилуют, мародерствуют. Могу привести пример их зверств. Не так давно я был в Новосветловке на перезахоронении трех ополченцев, которые не покинули позицию, их начали забивать прикладами, а позже раскатали танками заживо. Еще один пример: в одном из населенных пунктов они собрали людей в церкви, заставили молиться, потом выпустили их и приказали идти домой по полностью заминированному поселку — со словами «кто дойдет до дома — тот молодец». Таких примеров множество.
Грядет серьезное наступление украинских войск на Донбасс, они попытаются уничтожить всю военную группировку ДНР и ЛНР, думаю, будут большие потери и среди мирного населения, опять начнется полномасштабная война. Но я уверен, что украинскую армию разобьют в пух и прах, как это было в прошлом году. И уже после этого наконец-то все наладится. Почему конфликт нельзя разрешить без военных действий? Ответить не могу, это политика… значит, не все так просто… Я всегда говорю, если вы думаете, что Третья мировая война еще не началась, вы не правы: она уже началась, уже идет… Это трудно понять, находясь далеко от военных действий, от горячих точек, от действий, влияющих так или иначе на мировую политику. Это касается не только Донбасса, но и ситуации в Сирии.
Какие твои первые впечатления от Донецка, в каких условиях живут люди?
Когда я приехал в Донецк, был удивлен чистотой и красотой этого города. Я сразу отметил, что даже военный Донецк в разы чище мирного, но при этом серого, грязного Смоленска. Наверное, это самый чистый город, который я видел, еще тут отличные дороги. Видно, что, несмотря на войну, у них исправно работают коммунальные службы. Хуже, чем в Смоленске, дороги только в Горловке.
Кроме того, я был уверен, что в Донецке, как и во всех городах, в которых ведутся военные действия, будут развалы и руины. Но я пребывал в шоке, когда сюда приехал: молодые люди гуляют по улицам, работают кафе, в которых можно купить даже мороженое… В общем, люди живут обычной жизнью: дети ходят в школы, магазины работают, открыты рынки, продукты есть, транспорт ходит. О войне напоминают ополченцы и техника, которые часто можно увидеть на улицах. Мирная жизнь и война там могут чередоваться с интервалом в 30 минут. Войска Украины находятся в основном на окраинах Донецка – это десять минут езды от города, а там уже через два километра украинские войска, а на некоторых участках, например, как в Жабуньках, окопы уже в 40 метрах. Поэтому в центре Донецка вроде как всё спокойно, а на окраинах идет настоящая война.
Живут там, в основном, старики, женщины, дети. Большое количество взрослых мужчин уехали в Россию, когда это все только началось. Я разговаривал с ополченцами, которые видели, как с началом войны оттуда убегали украинцы, а люди, приехавшие из Абхазии, Грузии, Осетии, России, воевали и воюют за них — это очень дико и странно покидать свою землю в такое время.
Большинство тех, кто находится на передовой – это шахтеры, мужики, кто буквально лишились всего, те, кто защищает свой дом, стоящий в 500 метрах от передовой, добровольцы из России и из-за рубежа.
С работой, конечно, большие трудности — все-таки война, но люди стараются это пережить, находят подработки на месте, ездят на заработки в Россию. На территорию республик по-прежнему доставляют гуманитарную помощь.
Чего хотят жители Донбасса, какие у них мысли о будущем своего государства, чего они ждут?
Что касается мыслей людей о будущем их родины, то их очень много. Большинство надеются на то, что ДНР и ЛНР все-таки станут республиками в составе России. Многие хотят присоединиться к России, потому что понимают, что в сложившейся мировой обстановке мы — их единственный союзник. Многие уверены, что в скором будущем Украина вообще потеряет свою государственность и развалится на части, ну а некоторые по-прежнему верят, что Украина должна быть единой, но таких меньшинство. Люди каждый день видят, откуда летят снаряды, и именно поэтому они не хотят быть «под» Украиной, под фашистской властью, быть разграбленными безумными тарифами на коммунальные услуги.
Очень много случаев, когда те, кто живет в ДНР или воюет за нее, перестают общаться и вообще как-либо контактировать с родственниками из Украины, потому что те считают дэнээровцев сепаратистами и «маскалями» – в этом весь ужас братоубийственной войны.
В любом случае, главное желание людей — чтобы украинскую армию откинули как можно дальше от линии фронта. Абсолютно все хотят, чтобы наконец-таки закончилась война.
Случайно мне пришлось пообщаться с киевлянкой, которая сказала, что жизнь на Украине просто невозможна, там мизерные зарплаты — намного ниже, чем в ДНР, огромные тарифы — даже выше, чем в военной ДНР. Жилье, продукты в Донецке дешевле, это о многом говорит.
Почему именно военный корреспондент, ведь есть много других направлений в журналистике, более спокойных и безопасных?
Я всегда хотел стать военным корреспондентом, для этого и поступил в СмолГУ на отделение журналистики. Параллельно я работал на телевидении, после вуза ушел в армию, а когда вернулся, поработал еще немного на ТВ и понял, что мне надоело быть человеком на побегушках с микрофоном в руках, и я решил уйти с телевидения. В поисках себя я перепробовал много профессий, в том числе работал на заводе. Как оказалось, монотонная и тяжелая работа у станка стала хорошим опытом и подготовкой перед Донбассом. Эта работа помогла мне понять тяжелый донбасский характер мужчин, которые остались там воевать, во что бы то ни стало защищать свои дома, семьи, землю. В основном воевать там остались шахтеры, которые знают, что такое тяжелый труд, доводящий до изнеможения, и я понял, что таких закаленных физическим трудом людей трудно чем-то сломить.
Я давно следил за обстановкой на Донбассе, для меня больно и обидно было наблюдать за этой ситуацией, тем более что мой прадед освобождал Киев от фашистов. Я просто не мог поверить, что по сердцу Украины безнаказанно ходят неофашисты, выкрикивая лозунги Бандеры. Я не мог туда не поехать, я написал в несколько информационных агентств и, получив положительный ответ от информационного агентства News Front, отправился на Донбасс.
Были моменты, когда становилось по-настоящему страшно?
На передовой страшно всегда. Кто говорит, что на войне не страшно, ничего не знает о войне. Жутко было в Донецком аэропорту. Туда я попал со своим земляком, военкором Семеном Пеговым, второй раз я ездил туда с батальоном «Восток», ночевал в аэропорту и попал под танковый обстрел. Помню, тогда я мысленно попрощался со своей семьей.
Я побывал на многих передовых позициях при обстрелах: Спартак, Жабуньки, позиции между Марьинкой и Красногоровкой, Новоазовск, Новосветловка, Новоласпа, Октябрьский, Веселое, Горловка, Шахта 6/7, «Заичий домик» (возле трассы Горловка – Донецк) и так далее. Ужасные впечатления были, когда мы проезжали в «полукольца» — в места, где гарнизоны стоят в полуокружении — по единственной ведущей к ним дороге «жизни» или «смерти», которая обстреливается со всех сторон.
Мне повезло, я не видел смерть людей. Видел, как ополченцы получали ранения, видел, как выгружают трупы, чувствовал запах смерти, но на моих глазах, слава богу, никого не убили.
Российские журналисты — это цель №1 для снайпера, вражеской артиллерии и авиации. К сожалению, от СМИ мы слышим не обо всех убитых журналистах, а лишь о тех, кто работал на федеральных каналах. А ведь убитых журналистов там гораздо больше, просто о них не говорят. Несколько месяцев назад под Жабуньками погибли наши журналисты, их машину расстреляли из противотанкового ракетного комплекса. Именно поэтому российские журналисты не носят на передовой бронежилеты с надписью Press и не «светят» микрофонами или камерами. Если вы видите это по телевизору — это показуха на экран, для красочного кадра. На самом деле, чем лучше ты сливаешься с армией, тем безопаснее. Я даже специально бороду отрастил летом, в +45, чтобы быть похожим на донбасскую бородатую армию, ходил в военной форме, как и ополченцы. Если бы я светился перед армией Украины как журналист, я, скорее всего, с вами уже не разговаривал бы.
Я абсолютно не жалею о своем выборе, что приехал на Донбасс. Я многое понял, переосмыслил, на многое смотрю другими глазами. Я приехал домой, чтобы морально отдохнуть, скоро возвращаюсь обратно…
Беседовала Людмила Рыжикова
