В Смоленск вернулся Костя Косов. Любители эксклюзивной обуви девяностых (а в девяностые ручной пошив нередко был единственной альтернативой турцеко-китайскому ширпотребу) помнят этого неординарного персонажа. С середины девяностых его стенд на товарно-вещевом рынке Смоленска неизменно привлекал внимание покупателей, некоторые из которых впоследствии становились его постоянными клиентами. Набив руку на провинциальной клиентуре, Косов решает сменить антураж и в 1999-м покидает Смоленск, обосновывается в Москве, обрастает связями и репутацией, становится «придворным сапожником» Ночных волков, снимается во множестве телепередач. И вот спустя пятнадцать лет Косов возвращается в Смоленск. Причин тому множество – и личные, и профессиональные, и ментальные. С последним у Косова все сложно: подобравшись к пятидесятилетию, мастер пытается вновь обрести себя, заново наладить личную жизнь, найти учеников и преемников. Обо всем об этом – в нашей беседе.
— Костя, профессия сапожника – вымирающая? Встречаются тебе люди, готовые своими руками делать то, что нынче принято заказывать, скажем, где-нибудь в Китае?
— Сапожников единицы даже в Москве. На мой взгляд – вся и проблема в том, что люди не хотят работать руками. А те исключения из правил, с которыми я работал, учились и быстро решали, что превзошли учителя. Несмотря на это, я готов и сейчас безвозмездно показывать то, что я умею делать. Могу учить, как следует, система мастер-классов у меня отработана.
— Сколько уходит времени на то, чтобы сделать одну пару?
— На одну пару как правило уходит неделя. Это если я делаю ее один. Если работает бригада – то гораздо быстрее.
— Разрабатывая новые модели, на кого ты ориентируешься? Откуда берутся идеи? Какова доля твоих идей и заимствованных?
— Я просматриваю все обувные журналы, которые продаются в магазинах. Любую картинку, где изображена красивая обувь, я мысленно фотографирую, и делаю такую же обувь, но по своей технологии. Моя технология отличается от ширпотреба. Сейчас все делают ставку на пластмассу, на ускоренную приклейку и прочую чепуху. Я делаю по старинной технологии именно ортопедическую обувь. Например, я не представляю себе, как можно, выпуская массовую обувь, делать на нее пробковую проложку (прокладывается между основной стелькой и подошвой – прим.ред.). А делается это для того, чтобы человек, одев с виду деревянные ботинки, и пройдя в них 30 секунд, вдруг понял, что он идет в домашних тапочках.
Обращаю внимание: ортопедия – это не инвалидность. Ортопедия – это комфорт и правильное расположение стопы, это долговечность. Ко мне многие люди, приходя в мастерскую, говорят: Косов, зачем ты делаешь обувь такой неубиваемой и удобной! Я бы у тебя еще одну пару заказал, но у меня ведь эта пара жива! 10, 15, 20 лет носятся без проблем. В одной из таких пар я сам хожу 20 лет без проблем.
— Ты можешь воспроизвести любую обувь, которую пожелает клиент?
— Именно. Я сделаю точно такую же пару, какую клиент мне принесет на картинке, но только по своей технологии. Т.е. там не будет копии, идентичного повторения. Когда человек наденет их на ноги, они будут выглядеть либо точно также, либо круче. Чтобы клиент надел пару и сказал, что они выглядят хуже – такого у меня еще не было, наверно, лет 20.
— Что тебя отличает от остальных твоих коллег?
— В первую очередь то, что я могу делать любую обувь – начиная от мотоботов и казаков, заканчивая классической обувью и всякими современными моделями. Я много где выставлял свою обувь, имею множество дипломов профессиональных конкурсов, так что звание «лучший сапожник России» ношу по праву!
— Расскажи, кто твой клиент?
— Примерно пять процентов покупателей хочет не раскрученного бренда, а эксклюзива. Бывает такое, что люди спрашивают: вот мы у вас такие сапоги дорогие купили, а что нам сверху одеть? Я отвечаю: вы хотите, чтобы я не только сделал вам обувь, но и был вашим стилистом? Вы же понимаете, что услуги стилиста стоят необоснованно дорого. Я сделал вам обувь за пятнадцать тысяч, и еще за столько же я могу вам посоветовать, что под них надеть. А вообще, конечно, я занимаюсь своим делом и не лезу в чужое.
Вообще своих клиентов я бы разделил 50 на 50: половина – это те, кто понимает, что я действительно делаю хорошую обувь, и они богаты. Вторая половина тоже понимает, что я делаю хорошую обувь, но они бедны. Те, которые бедны – по пол года собирают деньги на мою обувь и платят не торгуясь. А те, у кого денег и так хватает – начинают торговаться, или требовать какие-то бесплатные бонусы, хотят получить «канарейку за копейку». К первым я отношусь лояльно, по-человечески, и сам делаю подарки. Второй половине я наоборот стараюсь накрутить, и при встрече произвожу впечатление не очень приятного человека. Не люблю я людей, которые деньги экономят на мне. Богатых людей много, а сапожников – единицы. И я имею право выбирать, кому мне делать, а кому нет.
— Расскажи о клиенте, который тебе запомнился больше всего.
— Интересных клиентов было много, а расскажу о самом показательном. Когда в Ленкоме готовилась последняя пьеса Александра Абдулова «Плач Палача», ему требовались сапоги, в которые по ходу пьесы ему нужно было мгновенно переобуться. Это должны были быть сапоги киллера. Мне позвонил ныне покойный художник театра Олег Шейнцис, описал, что ему требуется, я сказал, сколько это будет стоить и сколько времени на это уйдет. Потом, спустя несколько недель поздно вечером мне позвонил начальник бутафорского цеха Саша Каргин и сказал: у нас завтра генеральная репетиция, сапоги твои мы берем, но репетиция у нас завтра в 18.00. И я сделал сапоги за 18 часов и именно так, как надо. Меня пригласили на генеральную репетицию, сапоги подошло «на ура». И теперь, когда меня спрашивают, за сколько ты можешь сделать пару обуви, я отвечаю – за 24 часа. Лишь бы было достойное вознаграждение. После этой премьеры худрук Ленкома Марк Захаров подарил мне маузер из пьесы «Ленин в Октябре», из которого революционный матрос делал один выстрел, и этот маузер до сих пор у меня.
— Насколько я помню, одна из целей твоего переезда в Москву – работа с байкерским клубом «Ночные волки». Расскажи об этом поподробнее.
— «Ночные волки» — это достаточно закрытый клуб, и рассказывать какие-то подробности о нем мне бы не хотелось. Скажу только, что я сам являюсь одним из давних их знакомых, отношения с ними поддерживаю самые тесные и дружеские, и до сих пор считаю Ночных волков самым лучшим байкерским клубом. Это самый пророссийский клуб. Александр «Хирург» Залдостанов был, есть и остается для меня самым авторитетным человеком, которых я когда-либо знал.
— Есть здесь в Смоленске ребята, которые проявили интерес к твоей работе и хотят с тобой работать?
— Ребят нет, а девчонки есть. Так получается, что помочь мне с энтузиазмом соглашаются девушки.
— А разве изготовление обуви – это не мужская работа?
— При изготовлении обуви часто бывают необходимы нежные женские руки. Девушка делает половину работы – шьет верх обуви. И эту работу никогда не сделают мужчины более квалифицированно. Печально одно – все меньше людей, кто хочет работать руками. Продавать мою обувь – народу целая куча. Принять участие в ее изготовлении – мизер.
— А как ты сам стал на этот путь? Когда ты сделал свою первую пару?
— В конце 80-х я не мог купить себе нормальную обувь. Я тогда работал в автомастерской. У меня 44 размер, рынок у нас в то время был дикий, и купить что-то приличное 44 или 45 размера было невозможно. Я понял: хочешь сделать что-то хорошо – сделай сам. И я сделал свою первую пару. Конечно, это было ужасно, но мне бы ее сейчас – и она бы заняла почетное место в моем музее. Это были мокасины, они тогда были в моде. Сейчас такие мокасины для меня – элементарные «чешки», и сделать я их мог бы в течение трех часов. Потом сделал еще несколько пар для друзей. Профессионально я начал заниматься изготовлением обуви примерно в 1990-м году. В 1999-м году я отправил несколько пар своей обуви «Ночным волкам», и по приглашению Хирурга я перебрался в Москву.
— В Смоленске ты надолго? Возвращаться в Москву планируешь?
— В Смоленск я приехал на зимовку. Летом мы работаем на летней площадке в Москве, а с нашей зимней мастерской возникли трудности, непонимание с хозяином помещения. И вообще я устал от внимания к моей персоне и хочу отдохнуть, а сделать это можно только на родине, в Смоленске. Зимой планирую сделать свою весеннюю коллекцию и в марте повезу ее по выставкам. Ну а здесь, в Смоленске, в своей квартире, сделаю выставку обуви, чтобы она была доступна всем желающим.
Беседовал Максим ЗАХАРОВ
