Бывший муж смолянки инициировал две ее принудительные госпитализации в психиатрическую больницу. Суд вынес решение об ограничении Светы в родительских правах. Несмотря на всё это, она находит в себе силы, чтобы нормально жить и сражаться за сына и дочерей. Чтобы помочь своим детям, она должна опровергнуть выставленные ей диагнозы, которые не соответствуют ее фактическому состоянию. По мнению женщины, причиной гонений на нее стало совместно нажитое имущество, а также планы на «новую жизнь», в которые супруга не входила.
Светлана Гудкова обратилась за помощью в редакцию SmolNarod.ru. Она рассказала, как после развода попала в психиатрическую больницу. Женщине поставили страшные диагнозы. Независимые экспертизы (есть в распоряжении редакции) показали, что диагнозы не верны.
16 лет брака и страшный диагноз «шизофрения»
Светлана — из Смоленска, муж родился в Оренбурге, но долгое время прожил в областном центре. Они познакомились на занятиях английским языком в смоленском энергоинституте. Затем встречались пять лет, поженились, их первый ребенок родился в Смоленске.
В совместном браке прожили 16 лет. Сейчас старшему сыну – 19, средней дочери – 16, младшей – семь. После рождения третьего ребенка и начались серьезные недопонимания в семье. Женщина решила подать на развод. В 2018 году брак был расторгнут. Светлана не могла предположить, какой ад ее ждет.
Она попала в московскую психиатрическую больницу №4 имени Ганнушкина, где ее «заключили» на 50 дней. Больница через суд добилась принудительной госпитализации (как это удалось сделать, речь пойдет позднее – прим. редакции). В 2018 году Светлане поставили первый диагноз – «параноидальная шизофрения». Женщина утверждает, что диагноз был поставлен со слов мужа.
«Например, я рассказывала врачам, что три года была заложником ситуации, потому что всецело зависела от мужа, живя с тремя детьми на детские пособия для многодетных, а супруг препятствовал размену квартиры. Всё мною сказанное перефразировали, словно я чувствую себя дома в заложниках, и у меня – мания преследования. Неоспоримым фактом того, что я никакая не шизофреничка, а прекрасная мать, является то, что старший сын закончил с золотой медалью школу и поступил на бюджет в высшую школу экономики – ведущий вуз в России. Средняя дочка поступила в Строгановку. Младшая Вера до трёх лет была на грудном вскармливании. Супруг во всех судах заявляет, что я детьми никогда не занималась, а судьи не принимают во внимание ничего, кроме диагнозов», – говорит Светлана.
После принудительного лечения женщина обращается в центр «Помощь». Доктор медицинских наук Михаил Дробижев опровергает вышеуказанные серьезные диагнозы. Согласно независимой экспертизе (есть в распоряжении редакции), у Светланы Гудковой не имеется симптомов для определения шизофрении.
«На момент наблюдения отсутствуют признаки психического расстройства. Гудкова не представляет опасности для детей… Не нуждается в лечении психотропными препаратами и наблюдении у психиатра», – говорится в заключении.
Лишение родительских прав
Светлана вернулась домой после первой госпитализации. Но спустя время, 15 декабря 2019 года, ее увозят в ту же больницу, «бригаду» вызывает муж. Опять принудительное лечение на 50 дней, и новый диагноз – «шизотипическое расстройство личности». Независимая экспертиза этот диагноз также не подтвердила (документы есть в распоряжении редакции). Теперь возвращаться из больницы было некуда, Светлану «выкинули» на улицу, хотя в квартире ей принадлежит доля – 58%. Пока она лежала на больничной койке, супруг также подал иски об ограничении ее в родительских правах и на получение алиментов.
«При решении вопроса о взыскании алиментов со Светланы суд не принял во внимание диагноз Светланы («шизотипическое расстройство личности») и взыскал с нее в качестве алиментов такие денежные средства, которые отец никогда на детей не тратил (в деле отсутствуют доказательства расходов на содержание детей – в размере, соответствующем взыскиваемому). Размер этих алиментов позволяет папе вообще не работать. Из материалов исполнительного производства, возбужденного Светланой по порядку общения с младшей дочерью Верой, папа не работает неделями. Однако выставленные Светлане диагнозы явились поводом для ограничения Светланы в родительских правах. Такой дифференцированный подход со стороны суда в определении и оценке состояния Светланы явился поводом подачи апелляционной жалобы на решение суда об ограничении Светланы в родительских правах и взыскании алиментов. Тем более что при принятии решения суд без внимания оставил то обстоятельство, что в решающем судебном заседании она оказалась без юридической помощи. Работать с ней я начала уже после принятого судом решения», – поясняет адвокат нашей героини Наталья Васильева.
В суд со стороны супруга было предоставлено заключение специалиста из «МВИ ЭКСПЕРТИЗА», со стороны Гудковой – независимое обследование и врачебное свидетельство МО «Учреждение судебной экспертизы» (есть в распоряжении Smolnarod). В документах Светланы четко прописано: «опасности для окружающих, в том числе для детей, не представляет».
Мы связались с супругом Гудковой по телефону, пытались предоставить ему возможность высказаться. От комментариев мужчина отказался, даже не дослушав до конца, бросил трубку (запись есть в распоряжении редакции). Нам удалось пообщаться с двоюродной сестрой мужа, которая поддерживает Светлану. Она говорит, что Светлана – абсолютно нормальный человек.
Родственные связи
Светлана утверждает, что все вышеуказанные нарушения ее прав стали возможны благодаря родному дяде мужа. Это известный врач-невролог, работающий в московском клиническом госпитале имени Вишневского.
«Мы с ним знакомы давно. Полагаю, что он консультировал супруга во всех вопросах – в частности, по имитации шизофренических проявлений и приписыванию их мне, что тут же отражалось в заявлениях мужа в ОВД, в психиатрические больницы, психоневрологический диспансер. Знаю, что его дядя имеет дружественные связи в больнице им. Ганнушкина, где меня долгое время «залечивали» препаратами. Во всех документах супруг идеально излагает классические симптомы шизофрении, как по учебнику. Утверждает, что он якобы у меня их наблюдал. Напрашивается логичный вопрос: неужели известный врач психоневролог, который знает меня много лет, тоже наблюдал у меня все эти расстройства и безмолвствовал на протяжении 16 лет брака с его племянником? Почему так «обострились» якобы проявления болезни именно в тот момент, когда я обратилась в суд с иском о взыскании алиментов?» – удивляется Светлана поведению родственника, который избегает комментариев по сложившейся ситуации.
Мы в свою очередь отправили два официальных редакционных запроса в госпиталь – на имена начальника учреждения и заведующего неврологическим отделением, так как комментировать ситуацию по телефону там отказались. Как только ответы поступят в распоряжении редакции, мы ознакомим с ними читателей.
Шантаж и сильнейшие психотропы
На финальной стадии развода Светлана стала замечать, что муж шантажировал ее любовью к детям, убеждал, что ее подавленное состояние негативно влияет на сына и дочерей.
«Он обещал помощь и поддержку дружественных врачей в клинике Ганнушкина. Супруг говорил, что готов сохранить семью, но мне нужно восстановиться после нервного перенапряжения. Я любила своего мужа, поэтому очень хотела верить ему. Надеялась, что моя госпитализация положит конец нашим разногласиям. Правда, не могла предположить, что это было только началом борьбы за жизнь, за здоровье, за детей», – вспоминает Света.
При первой госпитализации в психиатрическую больницу Света добровольно проходила лечение 21 день. Ей изначально был выставлен диагноз – «острое стрессовое расстройство». Лечение подходило к концу, когда в больницу стал ходить супруг.
«Он сам говорил врачам, что я больна шизофренией, также сообщил лживую информацию, что я якобы была изнасилована в 16 лет и длительное время продолжала проживать с насильником; что я росла в маргинальной семье, в которой отец меня избивал. Не обращая внимание на мое реальное состояние, больница через суд добилась принудительной госпитализации. Мне был поставлен диагноз «параноидальная шизофрения». В выписке не указано ни одного основания для оформления госпитализации как принудительной. В момент принудительного доставления меня на суд, я была под воздействием сильнейших психотропов. В судебном процессе вопросы мне не задавали, адвокат не возражал против моего принудительного лечения. Но кем он был привлечен, мне до настоящего времени неизвестно. Телефонограмма о том, что будет суд, была направлена на имя мужа. Ни мне, ни моей сестре не предлагали пригласить адвоката для представления моих интересов в суде», – вспоминает наша собеседница.
После выписки в обязательном порядке необходимо было посещать дневной стационар, где Свету продолжали обкалывать сильнодействующими лекарствами. После первой госпитализации муж полностью изменил тактику общения со Светой.
«Он больше не скрывал, что я у него теперь на крючке, ни о какой совместной жизни ради детей речи быть не может. Не скрывал измен. Требовал покинуть квартиру и оставить ему детей и все совместно нажитое имущество, стоимостью около 40 миллионов рублей.
Угрожал: если я его не послушаюсь, он снова засунет меня в психушку», – говорит Света.
«В момент второй госпитализации меня связали, вкололи сильный препарат. В таком состоянии меня доставили на суд, который вновь принял решение о моей принудительной госпитализации, сославшись, что я была в 2018 году госпитализирована с шизофренией», – поясняет Светлана.
Через 21 день лечащий врач собралась выписывать пациентку, но бывший муж каждый день писал на имя главврача обращения с просьбой «полечить» супругу, назначить дополнительные консультации. Он готов был понести расходы по дальнейшему ее пребыванию и лечению в одном из хозрасчетных отделений МНИИП психиатрии.
На этот раз после выписки из больницы Света отправилась к сестре, которая специально переехала в Москву, так как бывший муж домой не пустил.
«Наша квартира находится в элитном районе Москвы. Это Ходынка, рядом шикарный парк – Ходынское поле. Ипотеку брала сама – под свою зарплату. На тот момент я работала в американской компании, являющейся лидером на рынке по обучению высшего звена. Мой заработок был реально очень высоким. Я специально выбирала этот перспективный район. Для меня важным было, чтобы рядом располагались детский сад, школа, и, конечно, моя работа, чтобы больше времени посвящать детям. Квартира за это время выросла в цене в три раза», – рассказала Светлана.
«Провести экспертизу супругу»
Smolnarod обратился за комментарием к Константину Якунину – смоленскому неврологу, психотерапевту с более чем двадцатилетним стажем. Он знает Светлану Гудкову много лет:
«Был как минимум удивлен, что ей ставят такое серьезное заболевание. Оно как раз чаще всего проявляется до 25 лет. В эти годы мы с ней и общались. Она всегда была абсолютно адекватным человеком. Никогда в то время не наблюдал за ней расстройств. После перенесенного стресса, я имею ввиду ее развод и все вытекающие, я ее осматривал. Могу лишь сказать о расстройстве адаптации. В этом нет ничего страшного. Если погрузиться в терминологию, то это реакция на психосоциальный стресс, возникающая, когда человек испытывает значительные трудности в адаптации или преодолении стрессового психосоциального события. Конечно, я как врач не могу судить и делать громкие заявления без стационарного обследования. Но когда в семье есть имущественные споры, то осмелюсь заявить, что здесь одной экспертизы мало. Возможно, следовало бы провести экспертизу и супругу. При этом у Светланы имеются две независимые экспертизы. Как следствие – возникают вопросы, как такое может быть? Независимые известные эксперты опровергают страшные диагнозы, поставленные Свете. В этой ситуации надо тщательно разобраться. Надеюсь, что все-таки в суде это примут во внимание».
Светлана Гудкова на это тоже очень надеется, несмотря на то, что интересы супруга в суде представляет «бригада» юристов – во главе с известным московским адвокатом.
Сейчас адвокаты Светланы подали апелляционную жалобу в суд, а также подготовили заявление о возбуждении уголовного дела на имя председателя СК РФ Александра Быстрыкина.
Кроме того, у Светланы есть неопровержимые доказательства, и ею подготовлена соответствующая жалоба в адвокатскую палату Москвы в отношении прежнего адвоката:
«Она фактически работала против меня, но в пользу моего бывшего мужа, парализовала все мои действия по защите, теряла мои документы, характеристики с места работы, игнорировала мои просьбы о вызове и допросе свидетелей».
Продолжение следует...
