Пять семей медицинских работников остаются в здании, в котором проводится капитальный ремонт. Возвращаясь после операций и приемов, они приходят в общежитие. Студентов из него расселили, а они остались. Теперь их соседи — гастарбайтеры.
Заходя в здание общежития по адресу Крупская, 38а, натыкаешься на газовые баллоны. Здороваешься с охранником, пробираешься через склады штукатурки и вываленных в коридор матрасов.
Ничего удивительного: на входе висит табличка о том, что в здании проводится капитальный ремонт. Правда, он должен был уже закончиться — но это уже другая история.
Приводит в недоумение другое: здесь живут преподаватели медицинского университета с научными званиями, работающие на кафедре вуза в областной больнице врачи высшей категории с громкими именами. Настолько громкими, что решили их в публикации не называть. Не так уж удобно быть при должности, идти на операцию — и чтобы все в округе знали, в каких условиях ты находишься.
К слову, проживающий здесь хирург — внештатный главный специалист департамента здравоохранения. Его часто вызывают в другие больницы, чтобы он сделал операцию. И он говорит, что в машине всегда лежит стерильный инструмент, чтобы быстро приехать и успеть вовремя. Здесь же — детский врач высшей категории, неонатолог, патологоанатом…
Открыть свое лицо решилась лишь лаборантка медуниверситета, в прошлом — старший бухгалтер с обязанностями кассира. Екатерине Михайловне 67 лет, инвалид, терять, как она говорит, нечего.
— А мне что? Я уже совсем не знаю, как дальше быть. Ни помыться, ничего. Я бы съехала, но мне некуда. Дочку с внучкой (они тоже здесь прописаны) отправила к сватье, а сама здесь. Да, мне обидно. Я 30 лет работаю в ВУЗе, жизнь ему отдала. И врачи здесь живут такие! Некоторые по пять часов в сутки спят из-за обилия работы. Но все вынуждены жить в неподходящих условиях.
Их пять семей в этом огромном здании. Кто-то — с женой и детьми, кто-то в одиночестве. Так, детский врач — одна на всем этаже.
— Страшно? — спрашиваю я.
— Страшновато. Но мы созваниваемся. Я знаю, что ниже есть коллеги, если что — придут на помощь.
Говорит, что гастарбайтеры — вежливые, с ней уже подружились, даже на 8 марта коридор рядом с квартирой помыли. Подарок!
Но ситуация даже при таком положении дел печальна: ремонт идет с сентября 2021 года, блоки в общежитии периодически заливают, горячую воду отключили, отопление дали в этом году еле-еле.
Пожарная сигнализация сейчас, кстати, тоже не работает. Каждый раз, когда жильцы уходят, накрывают всю мебель пакетами, чтобы не намокла. Электричество стараются отключать тоже, с полов все ковры давно убраны.
— Здесь же газовые баллоны. А вдруг пожар? — спрашивают они.
Но ответа, конечно, на этот вопрос нет.
Как же вышло, что студенты переехали, а они остались
Эта история началась еще в 90-х годах. Тогда Минздрав строил дома и квартиры выдавались сотрудникам медицинского университета. Нынешние жильцы общежития также стояли на очереди. И даже должны были уже въехать в новый дом, но стройка «заморозилась» из-за нехватки денег.
— Тогда 10 квартир продали городу, дом достроили, — рассказывает Екатерина Михайловна. — Многие туда въехали, а мы поселились в общежитии. Здесь нас прописали. Потом стали ждать следующих квартир.
Детский врач говорит, что она могла встать на очередь, как пострадавшая от взрыва на Чернобыльской АЭС, но тогдашний ректор Плешков сказал, что в ВУЗе очередь продвигается гораздо быстрее. Она согласилась. Выбор был неверный. Очередь двигаться перестала, ректор сменился, да и Минздрав дома строить перестал. Так и остались они в общежитии с постоянной пропиской.
Условия, правда, были не такие уж плохие: практически у каждого сотрудника либо свой однокомнатный, либо двухкомнатный блок. То есть практически квартиры, только не в собственности, так как общежитие принадлежит университету.
Но все перевернулось в июле 2021 года. Они узнали, что будет капремонт. Студентов всех переселили в другие общежития, а сотрудники университета остались в зависшем состоянии. Надеялись, что ремонт будет проходить блоками и они смогут в начале в одном крыле пожить, а потом переедут в другое. Но этого не случилось. Ремонт начался везде: и на двери общежития повесили амбарный звонок.
Вот приходишь после работы и звонишь-звонишь, пока охранник не услышит и не откроет двери. Только недавно домофон поставили. Обещали, что ремонт закончится в декабре 2021 года. Но, как мы понимаем, финал еще не виден.
По словам Екатерины Михайловны, она ходила в ректорат, как старшая инициативной группы. Ее желание — чтобы выдали какую-то компенсацию или помощь на покупку квартиры «застрявшим» людям. Ректор предложил материальную помощь в 10 тысяч рублей, чтобы временно снимать жилье. Но Екатерина Михайловна съезжать боится: а вдруг назад не пустят? И на старости останется без всего.
— Я вот на новый год уезжала, — рассказала детский врач. — И у меня поломали замок. Вызывала полицию, но так как никто не проник в квартиру, а стоимость замка небольшая, то уголовное дело возбуждать не стали. Ну вот и как я могу спокойно уехать? Куда? И что можно снять на 10 тысяч?
Выход есть?
Профессор, доктор наук, заведующий кафедрой анатомии Владимир Александрович Глотов также прокомментировал эту ситуацию и рассказал о своем решении вопроса:
— В моем крыле вариантов оставаться не было, там сразу отключили все: свет, воду и так далее. Поэтому я стал искать выход в ускоренном режиме. Съемное жилье для меня — не вариант. У меня только библиотека из тысячи книг, мне надо было бы устанавливать книжные шкафы, сверлить стены. Кто меня пустит? Взял накопления, одолжил деньги (ипотеку мне уже не могут дать в силу возраста) и купил квартиру. В доме, который не ремонтировался с 1957 года. В квартиру еще очень много надо вложить средств, но, правда сказать, дважды уже университет оказывал мне материальную помощь по 42 тысячи рублей для обустройства.
— Ее оказали только вам?
— Нет, всем сотрудникам, которые съехали из общежития. На нашей кафедре три человека в таком же положении.
По словам Владимира Александровича, он выписался из общежития и для себя этот вопрос закрыл.
— Я думаю, что это большая беда для университета: то, что нет перспектив для молодых сотрудников, да и зарплаты невысокие. Но на местном уровне вопрос не решить, здесь нужны федеральные меры — по моему мнению. Что касается тех, кто остался в общежитии — я бы на их месте тоже остался, если бы у меня не была такая ситуация, что в моем крыле совсем было невозможно жить. Да и к тому же у них просто нет никакой возможности съехать, ведь для этого нужны средства. Я взял в долг, но не у всех есть такой вариант. Они — заложники. Я считаю ситуацию безвыходной. Вернее, выход есть, но только своими собственными силами.
Но адвокат, которая занялась вопросом жильцов общежития, думает по-другому. По ее мнению, права жильцов нарушены и в этом необходимо разбираться:
— Данная публикация должна быть рассмотрена как официальное обращение в компетентные органы. Необходимо проверить соблюдение строительных норм и правил при производстве капитального ремонта. Надлежит дать правовую оценку действиям собственника общежития и выполняющего работы подрядчика, в результате которых, по мнению жильцов, созданы опасные условия для постоянно проживающих в доме семей преподавателей и работников ВУЗа. Кроме того, необходимо учитывать, что граждане, о которых идет речь, ранее были признаны нуждающимися в улучшении жилищных условий, поставлены на очередь и до настоящего времени не изменили своего статуса и не утратили прав, — прокомментировала Ольга Антонова.
Как бы там ни было, но уверенность есть только в одном: люди, которые спасают наши жизни и жизни детей, которые учат других врачей, не должны быть оставлены без внимания. Нельзя, чтобы они заботились о нашем здоровье, а о них — никто. Не должны они жить в штукатурке и без горячей воды, без прав…
О том, какие меры приняты к улучшению их жилищных условий, мы направили запрос к ректору университета. Редакция будет продолжать следить за развитием событий.
