Дом на улице Фурманова, 18 трещит по швам, в нем срезаны батареи, ночуют бомжи. Признаки жизни подает лишь одна порядочная семья — единственные обитатели дома, которым не дали новую квартиру.
В конце пустого темного коридора на первом этаже двухэтажки стоят обогреватели. Они не выключаются никогда, потому что иначе Светлана и ее дочь замерзнут в доме, отключенном от отопления. Кухня и две комнаты — единственные жилые помещения. Остальных жильцов расселили в рамках программы по переселению из аварийного жилья.
«Этот дом стоит здесь еще со времен войны. Мы живем здесь с 1991 года. У меня трое детей, два сына и дочь, все раньше жили здесь, в двух комнатах. В 2014 году появилось объявление о том, что жильцов буду расселять, в честь юбилея города всем обещали в рамках федеральной программы дать новые квартиры. Мы собрали документы. Жильцы неприватизированных квартир переехали еще в марте 2015 года, приватизированных — в июле. Я как многодетная мать имею право получить трехкомнатную квартиру, мы уже писали согласие на трешку площадью 74 квадрата. Но… нам сообщили, что деньги закончились, и квартиры для нас пока нет».
Это единственная семья, которой не хватило квартиры. Им ответили, что в Смоленске всего десять семей, которые находятся в том же положении. Дочь Светланы, Кристина, летом 2015 года ходила на прием к исполняющему обязанности начальника управления ЖКХ администрации Смоленска Эдуарду Швыдкину. Он сообщил, что в августе будет закладываться фундамент дома, в котором им должны дать квартиру. Но по сей день ничего неизвестно, они не получили жилье ни на Королёвке, куда переехали их соседи, ни в очередном строящемся доме в карьере на ул. Маршала Еременко. А программу по расселению продлили на 12 месяцев.
Светлана жалуется: «Мне говорят, что не было заявок на аукцион. А кто делает эти заявки? Почему они их не делают? Ведь если нет заявок на аукцион, то, конечно, застройщик ничего не выделит! Нам предлагали временное жилье — комнату в бывшей женской тюрьме на Витебском шоссе. Одну комнату! Я им говорю — вы там были? В этом клоповнике? У нас тут и то условия лучше».
Кстати, о житье-бытье. Осмотрев дом, приходишь в ужас. В морозы женщины сидели без воды, она попросту замерзла. Трещины в углах расползаются все шире, вылезла плесень. Но самый ад находится на втором этаже, где живут посторонние люди без определенного места жительства. Идем на второй этаж, общий коридор закрыт на замок, стучимся. Дверь открывает мужичок цыганоподобной наружности. В нос бьет резкий запах газа — на общей кухне включены все горелки. Оно и понятно, холодно. Чуть что, и весь дом взорвется от очевидной утечки. На втором этаже открыты три комнаты. Проходя мимо них, видим спящих в тряпках на полу каких-то людей. В самом коридоре стоит диван, в конце коридора страшная вонь, как из помойки.
«Нам вдвоем с дочерью страшно здесь находиться. Сыновья сейчас живут с женами, а мы здесь. Боимся ночевать и приходить домой, но, слава Богу, те, сверху, нас пока не трогают. Что нам делать, куда идти, я не знаю, я уже прямо там заплакала, когда последний раз ходила узнавать, как нам быть», — рассказывает Светлана.
А вот официальный ответ г-на Захарцова, полученный в декабре 2015 года: в нем сообщается, что в настоящий момент идут поиски финансирования на приобретение квартиры для этой семьи, а также предлагается временная обитель на Витебском шоссе. Только автор письма, видимо, не умеет считать — перечислил пять человек, а комнату предлагает на четверых.
Ранее «Смоленская народная газета» уже неоднократно поднимала вопрос аварийного жилья. Оказывается, проблема не только в том, чтобы получить новую квартиру, в ней нужно еще и научиться выживать. Так, многодетная семья Церенковых, переехавшая из аварийного жилья, жаловалась нашей редакции, что новая квартира непригодна для жизни: течет крыша, долго не было лифта, а поначалу даже электричества. Но чиновники шлют отписки и ничем не помогают. Что ждет семью с улицы Фурманова — неизвестно. Будем надеяться на лучшее и следить за развитием событий.
Юлия РОМАНЁНОК
