В мае этого года наша редакция открыла общественную дискуссию, посвященную современным преобразованиям в нашем старинном городе. В нашей газете выступил популярный смоленских художник и ювелир Алексей Довгань, который высказал свою обеспокоенность нынешними преобразованиями Лопатинского сада. Сегодня своими мыслями и печалями с нашими читателями делится известный искусствовед, член Союза художников Владимир Аникеев.
В последнее время в Смоленске с памятниками и памятью стало происходить что-то ужасное. Особенно перед 1150-летним юбилеем города. За эти годы появилось много каких-то странных и ненужных «прожектов», последним из которых стал памятник на площади Победы. Не хочется, но надо вспомнить череду (так и хочется сказать – «чехарду») конкурсов, проведенных в ходе подготовки к прошлогоднему многострадальному юбилею.
Смоленская общественность почему-то уже забыла, что поначалу предполагалось возведение обелиска Победы и памятника в честь 1150-летия Смоленска. Первым был проведен конкурс обелиска Победы, место которому определили напротив кинотеатра «Октябрь». Поэтому проекты привязывались к ныне существующей застройке, то есть, главным образом, к этому самому кинотеатру. Это при том, что городские власти так и не решили, что будут делать с крайне обветшалым кинотеатром «Октябрь». Победителем конкурса стал проект, представленный проектной организацией ООО «ГрандПроектСити». Этот проект вызвал множество нареканий у смолян. Выглядел он помпезно-дешёвым, хотя был очень дорогостоящим. Затем от осуществления проекта отказались. В какую сумму обошлись городскому (или федеральному?) бюджету макет и несколько планшетов неосуществленного проекта-победителя, нигде почему-то не сообщалось, хотя сумма эта, как говорят, была весьма и весьма значительная.
Еще один конкурс был объявлен на «концептуальный дизайн-проект объекта городской среды «Смоленск героический» по ул. Карла Маркса в г. Смоленске». Под этим мудреным названием проводилась странная идея водрузить в центре города на площади Ленина триумфальную арку. Самое абсурдное, что триумфальная арка, изначально предназначавшаяся для прохода армии-победительницы, должна была быть установлена не на дороге, а в прогулочном скверике, где вокруг неё катали бы свои колясочки молодые мамы. Проекты вызвали подлинное негодование смолян, тем более что большинство проектов стоило недешево – около 50 миллионов рублей. По счастью, и это «творческое состязание» закончилось ничем – из-за жалобы одного из участников в УФАС результаты конкурса были отменены.
После провала второго конкурса был объявлен очередной – третий: «открытый творческий конкурс на архитектурный проект памятника 1150-летию основания города Смоленска на набережной реки Днепр». Это был самый скоротечный конкурс – «авторитетное жюри» присудило победу именитому столичному скульптору, проект которого, получил название «памятник Смоленской Одигитрии». Название это, мягко говоря, не корректное. Назвать статую Богородицы с Младенцем памятником – это, то же самое, как известную статую, парящую над Рио-де-Жанейро, назвать памятником Иисусу Христу.
Через некоторое время от этого замысла тоже отказались. Сколько было потрачено бюджетных денег на проведение конкурса – нигде не сообщалось, но модель «памятника» Администрация услужливо приобрела, и сумму затрат на шедевр также сообщить не удосужилась.
Затем возникла другая идея – на Соборном холме захотели поставить памятник князю Владимиру Мономаху. Но и эту затею реализовывать не стали.
Планом подготовки к празднованию 1150-летия города было предусмотрено создание памятника В.Н. и М.К. Тенишевым по модели смоленского скульптора А.Г. Сергеева. Планировалось установить его рядом с культурно-выставочным центром имени Тенишевых на улице Пржевальского. Но и этот памятник почему-то «не случился».
Между тем, во все конкурсные комиссии входят чиновники, которые обладают там правом решающего голоса, так как сами эти конкурсы объявляют и от имени государства финансируют. Возводить памятники стало модным. При этом все больше и больше на первый план выступают коммерческие интересы или личные амбиции претендентов на авторство памятника. О потомках же, и о том, что памятники возводятся на века, часто забывают.
С чувством тихого ужаса наблюдаю, как Смоленщину, гордящуюся своими культурными традициями, медленно оккупирует дурновкусие в виде кича – мусорных урн-мортир, всякого рода фонтанчиков, «елочек» для новобрачных, кладбищенских ворот и решеток, наводнивших скверы и улицы нашего города. Пренебрежение художественной стороной произведения заметно в памятниках, которые совсем недавно появились в нашем регионе. Автор большинства из них белорусский скульптор Игорь Чумаков, который, видимо, очень потрафил нашей власти и народу портретным сходством и «доступностью» героев своих монументов. Именно такое впечатление оставляет, к сожалению, памятник выдающемуся нашему земляку, актеру Юрию Владимировичу Никулину, установленный в Демидове.
Никулин представлен сидящим на барьерчике цирковой арены, в костюме клоуна, с лицом внезапно посерьезневшего киношного Балбеса (по крайней мере, таковым его делает отсутствие на голове привычного для клоунского облика артиста канотье). В выборе демидовцев нет ничего предосудительного: почему бы им не поставить в своём городе памятник клоуну Никулину, хотя в Москве есть прекрасный памятник артисту у здания цирка, где Юрий Владимирович прослужил почти полвека (из них последние 15 лет в качестве директора). Но артистом Никулин стал много позже, пройдя тяжелыми фронтовыми дорогами Великой Отечественной войны. В Демидове он только родился. Именно это давало демидовцам право увековечить не Никулина-клоуна, а Никулина – человека, в солдатской гимнастёрке, прожившего большую сложную жизнь, великого артиста, блистательно сыгравшего ряд потрясающих по драматизму и проникновенности ролей в кинофильмах «Когда деревья были большими», «Двадцать дней без войны», «Они сражались за Родину», «Ко мне, Мухтар!», «Чучело» и знаменитом фильме Андрея Тарковского «Андрей Рублев». Однако победитель конкурса, белорусский скульптор И.Н. Чумаков не смог уйти от клоунского наряда. Сработал стереотип, поэтому, кстати, все авторы-претенденты представили на конкурс Никулина в образе клоуна.
К сожалению, такая же участь постигла и вяземский памятник народному артисту СССР Анатолию Дмитриевичу Папанову, созданный все тем же белорусским скульптором Чумаковым. Великолепный и разноплановый актер, сыгравший Дубинского в кинофильме «Белорусский вокзал» или Копалыча в кинофильме «Холодное лето пятьдесят третьего», представлен в помпезном виде с «эффектным» жестом левой руки на скамейке, заваленной театральными масками. Есть в этом какая-то фальшь и поверхностность, которые были так не свойственны актеру, пришедшему в кинематограф с тяжелым ранением, полученным на войне.
Кроме того, бронзовый артист, как и Никулин, изображен сидящим, чтобы с ним могли запанибратски «сфоткаться» обыватели. Оба великих актера, наверняка, при жизни много страдали от подобного изъявления народных чувств, а скульптор обрек их на это и после смерти.
И вот теперь этот же автор – белорусский скульптор Игорь Чумаков – стал победителем конкурса на лучший проект памятника защитникам Смоленска, который опять хотят установить на площади Победы. Художественное решение памятника примитивно, и говорить о нем даже не приходится. Непонятно, зачем вообще соединять вместе трагические для Смоленска события из разных исторических эпох в каком-то одном кичливо-победном монументе? Разве наши предки не оставили нам великолепные памятники, посвященные событиям 1812 года? Почему мы полстолетия, со времени закладки камня на месте будущего мемориала в честь событий Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., не можем создать ничего подобного, а «лепим» пирамидку на кубике, которым место в песочнице? Кому задать этот вопрос?
Кроме того, прежде, чем устанавливать какой-либо памятник на площади Победы, надо саму площадь привести в порядок. Нужно отремонтировать кинотеатр «Октябрь», потому что его довели до ужасного состояния, и любое произведение монументального искусства на его фоне будет выглядеть комично и нелепо. Ведь памятник должен быть вписан в конкретную окружающую среду. К тому же и этот проект памятника вызвал немало возражений со стороны смоленской общественности: из-за концепции и обозначенных на нем памятных дат.
Похоже, что обликом города заниматься некому. Центральная часть Смоленска просто отдана на откуп торговцам и всякого рода предпринимателям, так и норовящим «воткнуться» собственным заведением в любое пока еще пустующее место. Уже начинают строить прямо на площадях, газонах, в скверах и парках. Примером тому Блонье и Лопатинский сад – редкие дары из прошлого. Уютные, тенистые парки XVIII – XIX веков в центре города довели до совершено непотребного вида. На Блонье вырублено свыше 150, в большинстве своем, абсолютно здоровых деревьев. Лесоповал этот цинично оправдывался его устроителями необходимостью санитарной вырубки, чем, впрочем, и поныне оправдывается поголовное уничтожение зеленых насаждений в Смоленске. Это при том, что при реконструкции Летнего сада в Санкт-Петербурге, который по площади гораздо больше нашего Блонье, было срезано всего 5 (!) деревьев. Поневоле закрадывается мысль: а не готовят ли на Блонье место под новую застройку?
Ещё более удручают новые мемориальные доски, которые на манер кладбищенских памятников стали изготавливать из дешёвого (не для клиентов, конечно) чёрного суррогатного «мрамора», с высеченными на нём «фотографическими» портретами. Такие «кладбищенские» мемориальные доски небольшого размера с портретами открыты в память актеров, генералов МВД и некоторых других знаменитых смолян. Жутко, но подобное увековечивание лучших людей города, вошло уже в практику в Смоленске. Кладбище постепенно заполняет улицы областного центра.
Кладбищенский дух современного Смоленска подчеркивают совершенно безобразные железные оградки, расплодившиеся в нашем городе просто в невероятных количествах. Такое ощущение, что власти города и люди, отвечающие за его облик, жили или работали на каком-то погосте, поэтому у них и сформировалось соответствующее кладбищенское мировоззрение. Можно, конечно, сослаться на бедность, не хватает, мол, средств на заказы скульпторам или архитекторам. Но, на памяти экономить нельзя. Это вовсе не бедность, а нищета, и нищета эта – духовная.
Такова наша эволюции – от памятников дореволюционных державных с бронзовыми орлами к современным кладбищенскому ширпотребу.
Подготовил Дмитрий ТИХОНОВ
