В конце февраля наша газета рассказала о ликвидации Борщевской коррекционной школы-интерната в Починковском районе. Прошло почти четыре месяца после ликвидации школы-интерната, но решения о дальнейшем использовании комплекса до сих пор нет, и бывших сотрудников никто не трудоустраивает.
Напомним читателям, что эта коррекционная школа была закрыта по распоряжению губернатора в конце декабря. Прямо накануне Нового Года, когда все уже готовились к зимним праздникам, губернатор Алексей Островский сделал детям и работникам интерната новогодний подарочек – подписал Распоряжение № 1904 о ликвидации Борщевской школы-интерната.
Чиновники срочно стали распихивать 60 детей по ближайшим интернатам, при этом 58 человек лишились работы.
К тому же о дальнейшей судьбе всего Борщевского комплекса никто ничего не знал – у чиновников еще нет было окончательного решения этого вопроса.
Между тем школьный комплекс в Борщёвке большой: учебный корпус, общежитие, столовая, прачечная, складские помещения, опытно-производственный участок, а также водонапорная башня и котельная, которые, кстати, ныне оснащены современным дорогостоящим автоматическим оборудованием. Также на территории школы-интерната располагается пожарная часть с машиной. Что теперь будет со всем этим хозяйством?
В надежде, что за прошедшие полтора месяца решение этого вопроса уже найдено, мы снова отправились в Борщевскую школу-интернат.
… Интернат нас встретил почти мертвой тишиной. Здесь теперь нет детей, и только несколько преподавателей и членов ликвидационной комиссии бродят по пустым коридорам. Вот с ними мы и поговорили о том, что изменилось за месяц.
Николай Силаенков, директор ликвидированной школы-интерната:
– Директорствовал здесь 15 лет. А вообще в этой школе уже 35 лет… Ликвидационный период продлен до 15 мая. А с 14 апреля в школе остается только одна ликвидационная комиссия – 6 человек и сторожа. Ведь, если этот комплекс не охранять, то его быстро растащат.
К нам приезжала зам. губернатора Ольга Окунева. Приезжала она к нам, чтобы самолично увидеть наш комплекс и составить свое мнение о нем. Побеседовала с сотрудниками. Так же сказала, что этот вопрос не оставит, и будет решать, что делать на базе нашего учреждения.
То есть подтвердились наши опасения, что решение о ликвидации было принято без проработки вопроса о дальнейшем использовании комплекса.
Все это время обсуждались два варианта: передача нашего комплекса Департаменту здравоохранения для создания центра реабилитации несовершеннолетних наркоманов, или же передача Департаменту соцзащиты для создания здесь филиала детского оздоровительного санатория, который находится в двух километрах отсюда в деревне Голоевка.
Представители этих департаментов у нас были. Из здравоохранения приехали, походили, посмотрели, но, увы, отказались. Не хотят принимать к себе на баланс. Думаю, это связано с финансированием. Потом приехали из соцзащиты. Тоже походили, посмотрели, и сказали, что делают справку для начальства, которое и будет решать дальнейшую судьбу всех этих зданий. На данный момент, насколько я знаю, этот вопрос находится на контроле у Окуневой.
Хотя нам всем до сих пор непонятно: зачем надо было проводить такое спешное выселение детей, если окончательного решения об использовании комплекса до сих пор нет, а ликвидационный период продлен до 15 мая? Все эти здания теперь стоят пустыми…
Можно было все сделать по-человечески. И не только по отношению к детям. Ведь можно было и сотрудников предупредить об увольнении за три месяца, как это положено по закону, а не накануне Нового Года.
Валентина Толмачева, преподаватель интерната:
– Нашу школу закрыть пытались дважды. Первый раз закрыть хотели в марте прошлого года. Тогда в нашу защиту поднялись родители учащихся, и тогда удалось избежать закрытия. Ведь многим родителям было удобно, что дети находятся здесь. И благодаря родителям нас не закрыли. А вот в это раз ничего не получилось, хотя родители и возмущались.
Ликвидация, конечно, была сделана как-то не по-людски, некрасиво. Я, тогда как раз проводила новогодний утренник для детей. У всех было замечательное настроение, в зале было много родителей, дети веселились. Был настоящий праздник! А через 1,5 часа меня вызвал директор и сказал, что завтра сообщит коллективу плохую новость о закрытии нашей школы. Это было, как гром среди ясного неба… Праздник моментально закончился…
Теперь мы все остаемся без работы. А, как вы знаете, сегодня в сельской местности найти работу практически невозможно. Что здесь будет, мы не знаем, нам никто ничего не говорит. Большинство наших сотрудников – люди с высшим образованием. Конечно, хотелось бы работать здесь же, если тут что-нибудь организуется. Но пока перспектив мы не видим.
Любовь Савченкова, социальный педагог:
– Проработала тут 14 лет. Могу сказать только одно – наша школа-интернат была хорошая. И образование дети здесь получали вполне приличное, и некоторые даже потом оканчивали разные другие учебные заведения, несмотря на свои диагнозы. Девочек мы обучали швейному делу, а мальчиков – столярному, и многим это пригодилось в жизни. Наши ученики часто потом поступали в Касплянское училище, и коллеги оттуда нам все время говорили, что у наших детей хорошая подготовка. Поэтому некоторые наши выпускники даже в Москве на стройках работают.
И мы все не понимаем одного: зачем нужно было так срочно убирать отсюда детей? Ведь все происходило, как во время военной бомбежки. Срочная эвакуация, собрали чемоданы и на выход. Звоним в семьи, чтобы они забирали детей, а те не верят – мы же только что на елке у вас были. Зачем это надо было делать, если до сих пор никто не знает, что тут будет?
К нам приезжали разные чиновники и говорили, что, мол, ничего страшного, найдете работу, мы вам поможем. А в итоге оказалось, что мы никому не нужны. Нас выбросили на улицу. Зам.главы районной администрации сказал, что ничего не может нам предложить – рабочих мест нет. Как нам жить? Как своих детей кормить? А ведь у нас здесь есть люди, которые работали семейными парами.
Перед интернатом каждого встречают и провожают сказочные деревянные человечки, сделанные руками школьников. И, похоже, что решение о ликвидации школы-интерната принимали такие же деревянные человечки. Ведь даже спустя почти четыре месяца после ликвидации школы-интерната вопросов меньше не стало. Что будет с этим замечательным школьным комплексом? Что будет с бывшими сотрудниками? И самый главный вопрос: зачем надо было спешить с ликвидацией интерната и эвакуацией больных детей, если до сих пор нет решения об использовании комплекса?
Дмитрий ТИХОНОВ
