На днях смоленский губернатор Алексей Островский слёзно попросил российское правительство помочь отремонтировать в регионе общественные бани. На эти цели необходимо 800 млн рублей, которых нет в дырявом областном бюджете. Между тем для многих смолян бани до сих пор являются единственным местом, где можно помыться. Ведь далеко не у всех еще есть дома горячая вода, а у многих её надолго отключают. Поэтому общественные бани по-прежнему актуальны.
Захватывающее исследование недр городской жизни и банных традиций, ныне – почти утраченных, провёл журналист Сергей МУХАНОВ.
Интро
Уже 40 лет мы смотрим на Новый год фильм про приключения мужчины, сходившего 31 декабря в баню. Даже на момент выхода картины далеко не все зрители могли оценить своеобразие завязки, а уж сейчас, когда почти все живут в благоустроенных квартирах, – и подавно.
Создателям фильма было необходимо придумать условия, в которых главный герой, Женя Лукашин, мог бы упиться до положения риз, оставаясь при этом добропорядочным гражданином. Выбор пал на баню, а необходимость выпить объяснялась грядущей женитьбой старого холостяка.
Люди, родившиеся в 80-е и 90-е годы, вообще слабо понимают, какое значение раньше играли бани. Почему это столь излюбленный образ наших выдающихся сатириков – Зощенко, Маяковского… (Впрочем, многие, родившиеся в указанные годы, и сатириков-то таких не знают…)
А ведь бани – это не только общественное явление, но и объекты, имеющие важнейшее стратегическое значение. Солдат, защитников родины, надо содержать в чистоте: запаршивевший, завшивленный солдат – хреновый воин, факт. Воины смоленского гарнизона постоянно пользовались городскими банями – смоляне постарше хорошо помнят это. Например, солдат срочной службы из казарм, расположенных на улице Багратиона, в целевом порядке водили мыться в так называемую баню на Николаева, то есть во 2-й Краснинский переулок. Не только полезное дело, но и какое-то развлечение для «срочников».
Сейчас, правда, уже и воинской части этой нет, да и баня на Николаева переживает нелёгкие времена: цены на услуги постоянно растут, и еженедельную помывку за несколько сот рублей может себе позволить далеко не каждый гражданин.
Правда, коммунальные службы современного Смоленска ежегодно бодрят жителей города многомесячными (!) отключениями горячей воды, так что хочешь не хочешь, а придётся идти в баню (или грейте воду в кастрюльке!).
Так какими были бани раньше, в благодатные времена – шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые годы? Об этом мы поговорим со знатоком банного дела Александром КУХАРКОВЫМ.
Александр Иванович много лет проработал в сфере культуры, хорошо знаком посетителям рок-концертов в зале «Молодость», работал и в открывшемся КВЦ имени Тенишевых. Автор этих строк давно знаком и дружен с собеседником, поэтому позволил себе обращение на «ты». И ещё одно примечание: Кухарков очень много внимания уделяет своей любимой бане «под Липками» (это народное название, официальное – баня №2, бульвар Гагарина, 8). К сожалению, несколько лет назад этот уникальный объект городской жизни был снесён.
«Правда» гонит в баню
– Александр Иванович, расскажи, когда ты в первый раз оказался в бане?
– Я в первый раз в баню не пошёл, а меня понесли – я ещё даже толком-то не ходил. Мы жили в доме, где сейчас поликлиника на площади Смирнова. Дом такой, что там было как у Высоцкого – «на 38 комнаток всего одна уборная». Мой отец был редактором газеты «Крылья Родины», редакция и типография которой размещались в этом доме, там же жили и семьи лётчиков, выведенных из Германии.
– Неужели в таком доме, ультрасовременном, построенном перед самой войной, были проблемы с помывкой?
– До войны, наверное, там существовали только водопровод и канализация, причём вода была холодной. Да, нужно было ходить в баню – так ведь все тогда ходили в баню! Редко у кого дома были титаны для подогрева воды, а ведь системы горячего водоснабжения не было! Я застал титаны и водогрейные колонки во многих домах.
– Переспрошу: как таковой централизованной системы горячего водоснабжения не было. Только – отопление… Это какой год?
– Родился я в 1955-м, а в баню отнесли впервые, соответственно, в 1956-м… Сначала меня мама носила в баню, но она предпочитала баню на Колхозке, и она ездила туда на трамвае. Трамвай тогда ходил у нас прямо под окнами, по Дзержинке… А потом меня брал в баню отец. Отец не любил баню на Колхозке, потому что ему нравилась хорошая парилка. Дело в чём: баня на Колхозке – большая, куда съезжался весь город. Рядом – крупнейший транспортный узел, то есть Колхозная площадь. Это – общая баня, слишком общая! Была ещё баня на Поляне, я всего несколько раз в жизни там был, уже взрослым. Потому что далеко. А мы с отцом ходили – с площади близко, он меня носил и в санках возил – в баню под Липками. Раскладывал там в парилке на полке простынку, я на ней лежал, грелся, и веником мне иногда доставалось… Ещё не было мне лет как таковых – я ещё не ходил!.. Всё нормально было. Мы втроём ходили – с братом, он старше меня на восемь лет. Что я сейчас назвал – это и были основные бани.
– Так, Александр Иванович, давай отметим вот какой момент. Далеко не все горожане осознают, что некоторые наши бани – ещё довоенной постройки. Учитывая, как сильно Смоленск был разрушен во время Великой Отечественной, это уникальная живучесть! Давай назовём довоенные бани, действовавшие и после войны.
– Под Липками – довоенная баня; железнодорожная баня, которая позади «Источников тока», – тоже довоенная, и на Колхозке – довоенная. Мою любимую баню под Липками закрыли и недавно снесли. Баню возле «Источников тока» закрыли и превратили в какой-то развлекательно-торговый центр. Там и ресторан, и магазин сантехники, и частная сауна, но это уже не баня в прежнем смысле этого слова. Так что из довоенных сейчас работает только баня на Колхозной площади, дом 4. Она носит гордое имя «баня №1».
– А почему под Липками – твоя любимая?
– Потому что там была самая лучшая, самая толковая парилка! Качество пара во многом зависит от конструкции парилки, от того, как сделана печка, какие камни лежат в топке. Очень важен сорт камня. Ведь технология какая: камни сначала раскаляют, а потом на них льют холодную воду, чтобы получился пар. Важно, чтобы камни не потрескались от перепада температур… А в Липках ещё всегда была очень мягкая вода, поэтому и пар получался особый!
К тому же мы очень удачно в этом смысле переехали – в самом начале 1962 года. Смоленск отстраивался, появились хрущёвки, и мы поселились прямо у бани под Липками, буквально. В этом доме сейчас детская поликлиника (уже много лет), а тогда был ГПИ-6, проектный институт. Мы жили как раз над этим институтом, на втором этаже, и все три наших окошка выходили на баню. Вот – моя баня, а за ней – школа!
Комсорг? Поищите в парилке
– Насколько я помню, поскольку баня была небольшая, там были раздельные мужские и женские дни…
– Да, это было очень неудобно: очереди были – страшные!.. Чтобы просто попасть в баню, надо было выстоять очередь. Три дня были женскими, два – мужскими, два – выходных. Парилка была одна, но она была замечательная! Все ведущие смоленские парильщики её обожали. Когда я был уже в старших классах, по пятницам нашу компанию на уроках учителя не ждали. А я, между прочим, уже в 9-м классе был комсомольским секретарём 25-й школы… Если что-то требовалось от нас, из школы отряжался в баню гонец! Сейчас такой демократии нет, какая у нас была!.. Покойная Иудина, директор школы, отвела в школьном саду место, где мы могли бы играть на деньги – в кассу, в чиру… Вот такие вещи! Почему так терпимо относились к походам в баню? Потому что все знали: в пятницу в 7 утра под Липками собиралась вся профессура мединститута, вся профессура физинститута…
– Зачем преподаватели физинститута ходили к вам, если у них была своя – через дорогу, на Гагарина (бывшая железнодорожная)?
– Да паршивая была баня, очень плохая парилка. Там, по-моему, впервые появился такой принцип, что пар шёл из разогретых труб, а не от камней. То есть это – не печка, там не подкинешь, это – мокрый пар из батареи! А в парилке должна быть сухость – несмотря на то, что там льют воду. Потом и на Колхозке сделали такую же парилку с трубами…
– А на Николаева, получается, была хорошая, с камнями?
– Да, на Николаева баня была хорошая, но ведь она появилась позже, я ещё в школе учился. А настоящие ценители всё равно оставались под Липками. На Николаева очень большая парилка. На то, чтобы её прогреть, чтобы создать хороший пар, требовалось слишком много сил. Кроме того, когда люди всё время приходят-уходят, задача сильно усложняется. А здесь собиралась в пятницу утром своя компания. Мы были в неё допущены, поскольку мы все – «хозяева района», мы все отсюда, пацанва. А так – собиралась элита… Например, лучший наш фотограф Лиепиньш. Айвар Германович считался самым лучшим парильщиком Смоленска. Перепарить его не мог никто! С ним попариться – это была честь!.. Он оставался один – люди просто не выдерживали, вылетали из той парилки. На него было интересно даже посмотреть: он был очень сухой по телосложению, и когда он выходил из парилки – светловолосый, белокожий, казалось – у него тело как географическая карта: вся в прожилках!.. Причём в красных.
Там-то, у этих замечательных людей, я научился и париться, и парить хорошо…
– Как можно объяснить, что у мединститута – казалось бы, очень крутой «конторы» по здоровью – не было своей бани?
– Раньше не принято было иметь своё, келейное. Баня была общественным институтом, общественным феноменом. Это уже потом появились сауны, в том числе – личные… Пойми, это знак своего времени: всё – общее, всё – народное.
Пиво и веник!
– Какой там был реальный сервис? Чем люди там реально пользовались из вывешенных прейскурантов? Были ли простыни, были ли веники, или носили с собой обязательно свои в портфелях? Было ли пиво?
– Значит, так: веники носили свои! Но у каждого уважающего себя банщика был свой запасец. Он или дарил венички своим постоянным клиентам, или продавал новичкам. Цена за веник была 15 копеек – в те времена, когда я начинал париться. Сама помывка стоила тоже 15 копеек. За 10 копеек можно было купить веник, даже за пятак, но это – уже бывший в употреблении.
Было две линии пользования вениками. Первая: веник работает несколько помывок, у него один владелец. Он его приносит с собой, парится, потом моет и уносит домой, завернув в газету. Другая линия: вот я пришёл на первый пар, у меня новый веник, я его запарил, заварил – всё как надо… Я в баню приходил, конечно, не на 15 минут – часа на три минимум! Кто-то приходит за мной, и я передаю свой веник следующему. Это ж клуб, все знакомые!
– Ты ходил в баню каждую неделю?
– Разумеется, ведь нужно мыться еженедельно!
– Ну да, об этом писалось в учебниках…
– И потом: когда в Смоленске появилась централизованная горячая вода, она всегда подавалась с перебоями. Ванна есть, а горячей воды – нет! Баня всегда была магнитом и в плане общения, и в чисто физиологическом. Я очень любил и люблю париться!
– Баня для любого организма, даже очень здорового – это всегда стресс. Чем снимался этот стресс? Клюквенным морсом, пивом?..
– Пивом.
– Где вы его брали, ведь с пивом было плохо в городе?
– Да, с пивом в Смоленске было очень плохо, но брали его как раз в бане. В бани пиво поставлялось! В розлив.
– Насколько оно было хорошим?
– Бочковое было очень хорошим! Было пиво жигулёвское, было пиво мартовское и бархатное. «Ячменный колос» появился уже позже.
– И что, много находилось любителей тёмного пива?
– Какое было – такое и пили! Не было любителей какого-то сорта – были любители пива! Банщик мог сходить за пивом, а мог и сам гражданин, завернувшись в простыню, дойти до буфета. Кстати, это потом уже появились резиновые тапки, шлёпанцы, а тогда по бане ходили строго босиком, а в прихожей и в буфете – в башмаках. За пивом всегда были очереди…
– Наверняка кто-то пытался взять без очереди, и народ возмущался?..
– Когда идёт человек в простыне – понятно, что это свой вышел. Ему не откажет ни буфетчица, никто.
Про деньги
– Насколько уважаемой была профессия банщика? К нему не относились как к лакею?
– Профессия банщика была, скажем, такой же, как профессия таксиста. Все профессии обслуживания тогда несли на себе некий флёр нечистоплотности, пусть даже небольшой. Да, с намёком на лакейство. Но по большому счёту, по социальному, профессия банщика, как и таксиста, и официанта – она была очень уважаема в том плане, что была очень доходной. С маленьким, мизерным окладом, но – с огромным достатком! Потому что каждый уважающий себя клиент, уходя, оставлял банщику на чай.
– Большая была мзда?
– Нет, 10-15 копеек. Это мы говорим про шестидесятые и семидесятые годы. За день набегала внушительная сумма – на эти деньги тогда можно было что-то купить! Поэтому попасть в эту касту было сложно, очень сложно!
Я никогда не забуду одного банщика, который работал внизу, на Колхозной. Он был даже бригадиром банщиков (под Липками – баня маленькая, там не было бригад, а в больших – были, причём несколько). Был такой бригадир, инвалид, который мало того, что имел хорошие деньги с клиентов, так ещё и воровал! Он был без руки, и у него тайник для часов и денег был в протезе. Вот так! И воры, которые работали в бане – а воровство было распространённым явлением, особенно в бане на Колхозной, они работали под его началом. Можно было прихватить вора и не найти у него ничего – украденное было уже в протезе. Только потом его вычислили…
– Ты просто снял у меня с языка следующий вопрос. Есть ли какие-то яркие легенды, связанные со смоленскими банями, с персонажами, которые там водились? Вот ты представляешь, если некоторые бани – довоенные, и там гитлеровцы в оккупацию мылись, то через эти водяные краны вы обменивались с ними рукопожатиями…
– Что поделаешь, да, такие краны… Особых легенд не было. Баня – это круглосуточно действующий организм. Потому что поздно вечером баня закрывалась – и туда приходила специальная бригада мойщиков. Они мыли, оттирали стены, полы, лавки… Если вспоминать истории о кражах, то в бане на Колхозной долго стоял вопрос о том, поставить ли кабинки для одежды посетителей, как в бане под Липками, которые бы закрывались, или идти дальше коммунистическим путём доверия – у нас всё свободно! Посадочное место и два крючка. А ведь бани выплачивали ущерб за украденные вещи! И деньги шли на это довольно большие. И вот в бане на Колхозной почему-то решили, что кабинок не будет, лучше будем выплачивать ущерб! И этой баней специально были закуплены комплекты рабочей одежды, чтобы обворованным было в чём доехать домой. Для женщин – тёмно-синие или тёмно-серые халаты, а для мужчин – штаны плюс куртка. Кроме того, у администрации бани всегда была разменная монета, чтобы дать человеку три копейки – доехать на трамвае. И галоши! Вот, обворованного обряжали так – галоши на босу ногу!
Воровство было делом обыденным, никто особо не удивлялся. В уголовном розыске выдвигались целые бригады, чтобы ловить банных воров. Но ведь банные воры – это низшая каста в их мире. Насколько я знаю, они среди своих-то не очень котировались: это – крысы!..
И есть такая легенда, раз спрашиваешь, а скорее всего – факт. Баня закрылась, посетители ушли, а вещи – остались. Причём по тем временам, в семидесятые, очень хорошие – кримпленовые брюки, рубашка хорошая, дорогие туфли. Вещи есть, клиента – нет! Искали, думали, что убили. Всё, вплоть до котлов, буквально всё пересмотрели – так и не нашли.
«А на левой груди профиль Сталина…»
– Баня – это такое сакральное место, где себя не спрячешь. Ты там виден во многих недостатках, о которых могут не знать даже твои домашние. Даже я застал суровых мужиков с татуировками Сталина, а ещё – инвалидов. С культяпками. Как обстояло дело на твоей памяти – насколько эти люди были адекватны, о чём они говорили, кого ругали, кем восхищались?
– Люди в наколках были немногословны. Насчёт инвалидов: им помогали, воду подносили, и в парилке помогали на полок забраться – на какую надо ступеньку, а хочешь – на самый верх. Никакой брезгливости не было! В то время их много ходило, после войны-то. Никто не воспринимал ранения и инвалидность как неприкасаемость.
– Пацаны людей в наколках боялись?
– Нет.
– То есть, получается, всюду свои?
– Да, это – свои!.. Раз пришёл в баню – значит, свой! Ну, инвалид, ну, в наколках, – да Господь с тобой!.. Сколько этих лениных-сталиных повидал – не сосчитаешь! Купола, опять же…
– Ага. Веры не было, а купола – были!
– Да, своя символика, которая уходит корнями очень далеко. Таких, с куполами, было немного, и на них особо не обращали внимания: пришёл человек в наколках – значит, в наколках. Никто от него не ждал плохого…
– Я так понимаю, баня – это своеобразный праздник демократии?..
– Клуб!.. Клуб, где все равны.
– Четвертинки не приносили?
– Разумеется, приносили! И закусочка – тоже приносилась. Никто у них её не крал, пока они в парной. Такие вещи вообще не крали! Ты мог украсть шубу – ну, в рыло б дали, но если ты украл спиртное – могли смертным боем забить! (смеётся)
– С холодным оружием ходили? Ведь компании разные были, в том числе – приблатнённые…
– Оружие никак не афишировалось. В бане собирались люди простые. Они любого «синего» могли тут же успокоить так!.. Старший опер уголовного розыска жил в доме на Крупской, он постоянно ходили в баню под Липки. Он как милиционер не стал бы никого задерживать – он просто бил в голову. В бане обычно шли разговоры – но не воспоминания, а на самые животрепещущие темы. Например, водка подорожала. Да, конечно, и хоккей, и космонавты – всё в бане обсуждалось, все реалии тогдашней жизни.
– А как насчёт курения?
– Курить можно было прямо там. Ну, желательно к окошечку отойти, форточка открывалась для этого.
– Девочек водили?
– Нет! С этим было строго. Мужская компания – это святое! Девочки могли появляться, только когда все ушли и если ты дружен с бригадой мойщиков.
– Бывало такое, что кто-то не рассчитал своих сил – перепарился или перебрал, и банщик вызывает такси и отправляет клиента домой?
– Бывало, но единичные случаи. Потому что если с тобой такое случилось, то в следующий раз с тобой никто не пойдёт ни париться, ни выпивать. Ведь тебя в парилку или выпить стакан никто пинками не гнал – рассчитывай на свои силы!
– Про сланцы. Ведь мода на брезгливость появилась не сразу?
– Нет, конечно. Эти тапки появились потом. А так – нет. Люди по-простому мылись. Рукавицы были обычные, рабочие. Шапочка вязаная, спортивная – не котировалась, хотя в них тоже парились. Котировались шапки войлочные – их с юга привозили, а самые простые шапки делались из старых шляп: поля обрезались, получался колпак – тогда ведь многие шляпы носили, не то что сейчас.
– Были ли люди, которые ходили в баню чаще, чем раз в неделю?
– Нет. Это был клуб! А в свой клуб ты ходишь в определённый день – как в Англии.
«Лукоморья больше нет…»
– Был ли отток посетителей из-под Липок в баню на Николаева, когда та открылась?
– Да, но эти те посетители, которые мылись, но в клуб не входили. Ну, и кто поближе жил – просто удобнее было. Да, цены были унифицированы по всему городу – 15 копеек. Эта цена держалась очень долго – десятилетиями. Никого это тогда не удивляло.
Скажу, что не любили железнодорожную баню на Кирова – она ведомственная, ведомство за ней особо не следило, там порой можно было замёрзнуть! Была ещё одна железнодорожная баня, на Витебском шоссе, во дворах. Сейчас её нет – то ли снесли, то ли приспособили для других целей… Это была одноэтажная баня, типа под Липками.
– Твоё отношение к сносу бани под Липками?
– Как человеку, прожившему в Смоленске шесть десятков лет, ходившему и любившему эту баню, мне её о-очень жалко!.. Вообще я не пойму: зачем их уничтожают, бани-то? Ведь люди ходили туда!
Да, я понимаю, не все бани рентабельны (может, все – нерентабельны), но вот случись что, авария большая – куда мы мыться пойдём?! Да, есть сауны – но это явление не может носить массовый характер и это совершенно другая культура… Русская баня – это обряд очищения, и он должен быть доступен всем!
Беседовал Сергей МУХАНОВ
